Возвращение русской гейши
Шрифт:
Водитель тут же тронулся с места. Я усмехнулась, так как господин Ито жил в двух шагах от школы в огромной съемной квартире на Малой Ордынке. Туда мы вполне могли отправиться пешком.
Когда мы вошли в темный коридор, я первым делом сняла туфли на высоких каблуках и босиком прошла в ванную. Буквально через минуту заглянул господин Ито и молча протянул мне шелковый, стального цвета, халат. Я не смогла сдержать улыбку, увидев на нем узор из листьев конопли.
— Извини, Танюша, верхнего женского кимоно в доме нет. У меня есть только дзюбан. Если хочешь, то надень.
Хочу пояснить, что одежда у японцев традиционно многослойная. Дзюбан — это нижнее женское кимоно, обычно в виде прямого узкого халата, и соответствует
Господин Ито ушел, а я призадумалась. Переодеваться не входило в мои планы. Было уже очень поздно, я устала от волнения на концерте моих учеников, и хотелось уехать домой и лечь спать. Но в то же время мне очень не хотелось обижать господина Ито. Я была многим ему обязана.
Вздохнув, я сняла платье и белье. И тут только заметила, что в углу довольно большой ванной комнаты господин Ито пристроил фуро.
Фуро — это традиционная японская ванна, но она кажется нам непривычной, так как сделана в виде высокого чана. Внутри он обычно выложен керамической плиткой. В нем есть маленькая приступочка, на которой можно сидеть. Японцы любят находиться в таком чане в нестерпимо горячей воде. Когда в Токио я первый раз попробовала принять традиционную ванну, то не смогла вытерпеть и минуты: такой горячей была вода. Но потом я попробовала еще раз и, посидев какое-то время, даже начала получать удовольствие, так как горячая вода странно расслабляла не только тело, но и психику. И после я почувствовала необычную и приятную легкость, как будто освободилась от какой-то тяжести.
В квартире господина Ито были смешаны различные стили. Его семья постоянно жила в Йокогаме, а он большую часть времени из-за бизнеса проводил в Москве. Сняв эту квартиру, господин Ито переделал только свою спальню, обставив ее в чисто японском стиле. Но другие комнаты оставались европейскими по виду, в частности огромная гостиная, где он проводил свои приемы. Ванная также была европейской. В одном углу находилась ванна-джакузи, рядом располагалась душевая кабина. Мне очень нравился розовый в белых прожилках мрамор, которым была отделана ванная. Также мне нравилось любоваться своим отражением в огромном зеркале напротив душа. И вот господин Ито решил установить фуро. Видимо, без этой процедуры он обходиться просто не мог. Я глянула на высокий округлый чан, подумала с минуту; но все-таки забралась под душ. Косметику смывать не стала, только чуть подправила. Накинув дзюбан, остановилась в раздумье. Из ванной было два выхода, один — в спальню, другой в коридор. Я вышла в коридор и увидела, что господин Ито включил небольшие розовые бра, развешанные вдоль стен.
«Значит, он ждет меня в гостиной», — поняла я и улыбнулась с облегчением.
И действительно, господин Ито сидел на диване возле уже накрытого маленького овального столика. Возле него я с изумлением заметила футляр сямисэна.
— Проходи, Таня, — чуть охрипшим голосом произнес господин Ито, окидывая меня жадным взглядом. — Ты прекрасна даже в дзюбан, — добавил он с улыбкой.
И его глаза блеснули. Я приблизилась и села рядом, машинально поправляя расползающиеся шелковые края.
— Я бы сказал… — господин Ито замолк и призадумался. Потом тихо добавил: — …сибуй.
— А что это? — довольно равнодушно поинтересовалась я, услышав незнакомое слово.
Брови господина Ито слегка приподнялись.
— У тебя явные пробелы в образовании, — недовольно заметил он. — Это одно из понятий японской эстетики, — добавил он.
— Да? — заинтересовалась я. — Но я слышала только про ваби и саби. Ну и конечно — ики. Госпожа Цутида давала мне эти понятия в своих лекциях.
— Так, так! — живо откликнулся господин Ито. — Если быть кратким, ваби — безыскусная простота, саби — изящество, лаконичная утонченность. А сибуй — это безупречный вкус, строгая простота. Но мне хотелось бы поговорить отдельно об ики, — добавил он и посмотрел на меня с
— Ики — чувственность, тонкое эротическое обаяние, шик, элегантность. Правильно? — уточнила я.
— Да, это суть понятия ики. И как раз эту суть ты каким-то непостижимым образом утратила. Ты сейчас именно воплощение сибуй. Как, скажем, вот эта, прекрасной простоты, но очень большой цены пиала «киёмидзу», — добавил он и взял со столика изящную пиалу из тонкой керамики шоколадно-коричневого цвета. — Я могу лишь отстраненно любоваться этой вечной красотой, — сказал господин Ито и аккуратно поставил пиалу на столик. — Но ведь ты прекрасная, совсем еще юная девушка и должна буквально излучать ики.
Господин Ито придвинулся ко мне и положил мягкую ладонь на мое колено. Я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.
«Может, я уже выздоровела? — мелькнула мысль. — И могу заниматься сексом?»
Я невольно вспомнила, как выглядит «нефритовый стебель» господина Ито, его умелый быстрый язык, и почувствовала легкое возбуждение. Его рука медленно двигалась вверх, и вот пальцы коснулись лобка. Он нежно начал гладить волоски, и я немного развела колени, чуть сдвинувшись бедрами вниз. Я услышала, как господин Ито глубоко вздохнул и тихо застонал, запуская пальцы в мои «яшмовые ворота». Но мои мышцы мгновенно отреагировали и непроизвольно сжались в сильном и болезненном спазме, как это было постоянно в последнее время. Его пальцы тут же остановились. Я замерла, скрывая захлестнувшее меня отчаяние и стараясь не расплакаться. Господин Ито осторожно убрал руку. Я сидела тихо и не открывала глаз. Рядом послышался какой-то шорох. Я не шевелилась, ожидая продолжения. Судя по всему, господин Ито опустился на пол. Я почувствовала, как он раздвигает мои колени, и не сопротивлялась. И вот его влажный язык коснулся моего клитора и начал осторожно и умело ласкать его. Я почувствовала новый прилив возбуждения и максимально отдалась ощущениям. Когда господин Ито начал нежно посасывать его, я полностью расслабилась и даже почувствовала что-то напоминающее приближение оргазма. Но его язык сдвинулся вниз и попытался проникнуть во влагалище. Мгновенно перед моим внутренним взором появилось незнакомое мне, но очень мерзкое лицо мужчины с пьяными глазами и мокрым ртом, которое нависало надо мной, я почувствовала грубые пальцы, больно выкручивающие мои соски, и резко и беспрерывно долбящий меня член, и тут же конвульсивно сжалась от невыносимой боли, пронзившей мои внутренности. Я невольно закричала, и господин Ито с испугом отпрянул.
— Что с тобой, девочка моя? — быстро спросил он. — Я сделал тебе больно?
— Извините, Ито-сан, — пробормотала я, пытаясь изо всех сил взять себя в руки и не расплакаться. — Это нервное.
— Это ты извини меня, — тихо сказал он и встал.
Он быстро вышел из гостиной, а я налила себе чай из маленького керамического чайничка и судорожно глотнула, даже не почувствовав его вкус.
«Надо что-то с этим делать, — твердила я про себя, — надо что-то делать. Так больше продолжаться не может. Зря я тогда не обратилась к врачу».
Со времени моего освобождения из сексуального рабства прошел почти год, но мое состояние оставалось без изменений.
«Нужно поговорить с Лизой», — почему-то подумала я.
Лиза, моя ближайшая подруга и правая рука в агентстве «Аямэ», прошла через то же, что и я, если не хуже. Она попала в рабство случайно, по собственной глупости и наивности. Приехав в Москву из провинции поступать в институт, она стала легкой добычей преступников. Ее среди белого дня остановили на улице двое парней, выразили восхищение внешностью и предложили сниматься в кино. И Лиза села к ним в машину. Когда меня привезли в тот ужасный дом, она находилась там уже какое-то время и была в жутком состоянии. После освобождения Лиза намного больше, чем я, провела времени в реабилитационном отделении клиники. И у нее, как и у меня, появилась проблема с сексом. Мы почти не говорили с ней на эти темы, подсознательно стараясь как можно меньше ворошить прошлое. Но, судя по всему, Лиза по сей день не оправилась.