Возвращение с края ночи
Шрифт:
«Джой, наверное? В таком случае, похоже, что „падла“ — это я…» — Сашка жестом, ставшим уже привычным, извлек «Мангуста» на свет божий.
Хотя какой там свет — серовато-белая размазня продолжала висеть в воздухе, не проявляя ни малейшего намека на просветление.
Воронков начал осторожно сдвигаться назад, к забору, и тут же все его попытки остаться незамеченным полетели к черту — из тумана появился Джой и, увидев его, громко залаял:
«Хозяин, хозяин, вот я тебя и нашел!
Сашка попытался заставить пса замолчать, но было поздно.
Со стороны тропинки прозвучал гулкий выстрел из помпового ружья, потом донеслось характерное клацание затвора, и Витек — так вроде назвали парня, посланного на тропинку? — бабахнул второй раз, в белый свет, как в копеечку.
«Пали, пали… — злорадно подумал Сашка, — Играй в ковбоя… Щас, пойду я к тебе, жди. По ту сторону дороги до аэропорта пустыри да свалки, и туман к тому же. Вспотеете искать!»
О том, кто это такие, он задумываться даже не собирался, а просто, стараясь не производить никакого шума, осторожно двинулся в сторону от тропинки, решив перескочить через дорогу подальше от i остановки.
Джой уже понял, что дело серьезное, молча двигался вслед за хо-зяином и на ходу, судя по выражению морды, переживал свою ошибку.
Где-то поодаль раздался еще выстрел, потом еще два.
Сашка удивился такой дрянной дисциплине, царящей среди охотников, но все-таки взял левее, подальше от того стрелка — напороться на шальную пулю ему вовсе не хотелось.
Вот кювет, потом насыпь, это значит дошли до дороги…
Очередь из «Калашникова» распорола ватную тишину. Стрелявший был где-то недалеко, и бил он явно не наугад — первые трассеры мелькнули рядом с левой рукой Воронкова.
Спасло его то, что стрелок скорее всего не часто пользовался автоматом и поэтому не удержал линию стрельбы, когда отдача повела ствол вверх.
Сашка как подкошенный упал на поднимающийся к дороге склон и с трудом сдержал желание выпустить весь остаток зарядов в магазине в окончательно посветлевший, но не ставший более прозрачным туман.
Машина, стоявшая где-то у остановки, медленно приблизилась к месту стрельбы, но метрах в тридцати от лежащего Сашки остановилась.
— Серый! — властно позвал грубый, — ты его достал?
— Похоже, да, — ответил тот, кто, видимо, был этим Серым.
Приятный голос, парень с таким голосом должен быть и внешне симпатичным.
«Ай-ай-ай, такой хороший мальчик — и врет… — впрочем, Сашка был далек от осуждения. — Теперь главное, чтобы врал умело!»
Но «хороший мальчик» продолжил:
— Я видел, когда он на дорогу вылезал, а потом слетел обратно и больше не поднимался. Лежит в кювете, наверное.
— Сейчас его видишь?
— Сейчас нет, я же говорю — кювет. Но на пустыре
— Да может, это собака была? — не унимался грубый.
— Нет, для собаки слишком высокий силуэт.
«Тепловой прицел! — сообразил наконец Сашка. — А остальные, получается, не просто так палили, а меня на симпатичного мальчика загоняли… Значит, если я вылезу на пустырь или на дорогу, он меня снова засечет. Но лежать здесь тоже не стоит. Остается одно».
Воронков, тщательно контролируя каждое свое движение, пристроил «Мангуста» под мышкой и, все так же распластавшись по склону насыпи, боком, по-крабьи, пополз в ту сторону, откуда доносились голоса и звук мотора.
Расчет был на то, что киллеры, а как их еще назвать, если живьем он им был явно не нужен, так или иначе должны двинуться к месту, где, по утверждению симпатяги Серого, клиент лежит в кювете.
Сашка, таким образом, останется у них в тылу, а глядеть себе за спину, тем более через электронику, они вряд ли будут.
В принципе, так и получилось: мотор машины снова взял нотой выше, и вскоре в тумане стала различимой неторопливо передвигающаяся темная масса.
Чуть впереди двигалась пара фигур поменьше — это шли охотники.
Сашка вжался в рано начавшую жухнуть придорожную траву, вдохнув полную грудь ее прелого запаха, и опустил глаза, непроизвольно опасаясь, что те, на дороге, почувствуют его взгляд. Возможность обнаружить себя таким способом сейчас казалась Воронкову вполне реальной — а ведь еще недавно он сам бы первым посмеялся над подобной мыслью!
А машина тем временем остановилась, продолжая маячить в колыхающейся пелене силуэтом неясных очертаний — только красные фонари на задке выделялись на общем размытом фоне своей яркостью.
Снова затрещала рация, и грубый — похоже было, что это он руководит здесь всем, раздраженно ответил:
— Да хоть на ощупь, твою мать! Пять секунд, чтобы здесь были! Прожектор прогрей, с ним работать будем.
Рация коротко квакнула что-то вроде «понял» и замолчала. Грубый тоже молчал, а остальные — Серый, и как его там, Витек — были явно не в тех чинах, чтобы самим подавать голос.
Прибытие машины с тепловым прожектором на борту, а главное — с подкреплением в планы Воронкова никак не входило, и он решил рискнуть.
Осторожно оторвав тело от земли, но все еще оставаясь практически в горизонтальном положении, он осторожно придвинулся вплотную к асфальту. На тренировках такое упражнение называлось «крокодильчик», несмотря на всю свою техническую несложность, оно требовало напряжения почти всех мышц тела и к числу любимых у занимающихся не относилось.
Вдалеке уже был слышен звук еще одной машины. Времени на колебания не оставалось, и Сашка, словно распластанный по земле паук, перемахнул через дорогу…