Возвращение Шерлока Холмса. Долина Ужаса (сборник)

Дойл Артур Конан

Когда он ее ударил, она закричала, и на крик из своей комнаты наверху прибежала старая Тереза. На буфете стояла бутылка вина, я открыл ее и влил несколько капель Мэри между губ, потому что от потрясения она была едва жива. Потом я и сам выпил. Тереза была совершенно спокойна, вместе с ней мы и придумали, как отвести от себя подозрение. Мы должны были представить все так, будто в дом пробрались грабители. Пока я залезал на камин и отрезал шнурок звонка, она втолковывала наш план хозяйке. Потом я привязал ее к стулу, растрепал конец веревки ножом, чтобы все выглядело натурально и полиции не пришло в голову думать над тем, зачем грабителям понадобилось лезть на камин и срезать ее. Потом я взял несколько серебряных блюд и тарелок (грабители же должны были что-то унести) и ушел, попросив женщин поднять тревогу через пятнадцать минут. Серебро я выбросил в пруд, а сам отправился в Сиденгам, радуясь, что впервые в жизни провел ночь не зря. Вот мой рассказ, мистер Холмс. Каждое слово в нем – чистая правда, хоть моя откровенность и может отправить

меня на виселицу.

Какое-то время Холмс молча курил. Потом встал, подошел к нашему гостю и крепко пожал ему руку.

– Вот что я думаю, – сказал он. – Я знаю: все, что вы рассказали, – правда, поскольку почти все это мне уже было известно. Дотянуться с полки до шнурка мог только акробат или моряк, и только моряк мог такими узлами привязать веревку к стулу. Леди единственный раз в жизни общалась с моряками – во время плавания из Австралии в Англию. И подозреваемый должен был принадлежать к ее кругу, потому что иначе она не стала бы его так усердно выгораживать, выдавая себя, показывая, что любит его. Как видите, найти вас было достаточно легко, стоило только напасть на нужный след.

– Я думал, наша хитрость окажется не по зубам полиции.

– Так и есть, и, насколько я могу судить, они никогда не доберутся до правды. Теперь послушайте внимательно, капитан Кроукер. Дело это очень серьезное, хоть я и понимаю, что вы действовали в чрезвычайных обстоятельствах. Не знаю, можно ли считать ваши действия допустимой мерой самообороны, такие вопросы пусть решает британский суд. Тем не менее я вам настолько сочувствую, что, если вы в течение двадцати четырех часов захотите исчезнуть из этого города, я обещаю, что никто не станет вам препятствовать.

– А что потом? Обо всем станет известно полиции?

– Разумеется, все станет известно полиции.

Лицо моряка вспыхнуло.

– Как вы можете предлагать мне это? Я достаточно хорошо знаю законы, чтобы понимать, что Мэри посчитают соучастницей. Неужели вы полагаете, что я оставлю ее расхлебывать кашу, а сам спрячусь в кусты? Нет уж, сэр, я сам за все отвечу, только умоляю вас, найдите способ спасти мою бедную Мэри от суда.

Холмс снова протянул моряку руку.

– Я проверял вас, и вы с честью прошли проверку. Что ж, я беру на себя огромную ответственность, но я дал Хопкинсу ключ, и если он не сумеет им воспользоваться, я ему больше не помощник. Знаете что, капитан Кроукер, сейчас мы сами проведем над вами суд. Вы – обвиняемый, Ватсон, вы – английский суд присяжных (и я не знаю другого человека, который больше подходил бы для этой роли), а я буду судьей. Итак, уважаемый присяжный, вы выслушали показания. Признаете ли вы подсудимого виновным?

– Подсудимый не виновен, милорд {100} , – торжественно произнес я.

– Vox populi – vox Dei [3] . Вы свободны, капитан Кроукер. Если вы не нарушите закон еще раз, мы с вами больше не встретимся. Возвращайтесь к леди через год, и пусть ее и ваше будущее подтвердит, что сегодня мы приняли правильное решение.

Приключение со вторым пятном

{101}

100

Подсудимый не виновен, милорд… – Милорд – принятое в Англии почтительное обращение к аристократу, а также к судье во время судебного заседания.

3

Глас народа – глас Божий (лат.).

101

(The Adventure of the Second Stain)

Дело о втором пятне упоминается еще в рассказе «Желтое лицо» из сборника «Приключения Шерлока Холмса» (1893), и, как видно, с течением времени замысел будущей истории претерпел определенные изменения: «<…> в “Желтом лице” нам говорят, что, даже когда Холмс ошибался, правда все равно становилась известна, как в истории со вторым пятном. Но в рассказе “Второе пятно” именно Холмс узнает истину <…>» (Пирсон Х. Конан Дойл. Его жизнь и творчество (главы из книги): Пер. с англ. // Карр Дж. Д.; Пирсон Х. Артур Конан Дойл. – М.: Книга, 1989. – С. 281). Следует отметить также некоторую вторичность сюжета этого рассказа по отношению к сюжету «Морского договора» (где в начале дело о втором пятне тоже упоминается) из того же сборника – и, если брать шире, чрезмерно частую эксплуатацию А. Конан Дойлом в цикле о Шерлоке Холмсе сюжета с поисками украденного, пропавшего или невозвращенного документа, будь то фотография (как в «Скандале в Богемии»), компрометирующие письма (как в «Чарльзе Огастесе Милвертоне») или бумаги государственной важности (как в «Морском договоре» и «Приключении со вторым пятном»), тем более что все они так или иначе, как неоднократно замечалось критикой, восходят к «Похищенному письму» (1845) Эдгара По.

Первая публикация – в «Стрэнд мэгэзин», декабрь 1904 г., затем – в «Кольерс уикли», январь 1905 г.

По моему замыслу, Эбби-Грейндж должен был стать завершающим рассказом о приключениях моего друга Шерлока Холмса, который

я вынес на суд публики. Принятое мною решение не было вызвано нехваткой материала, поскольку у меня хранятся неиспользованные записи еще о многих сотнях дел. Нельзя также сказать, что мои читатели утратили интерес к выдающейся личности и уникальным методам этого удивительного человека. Истинная причина заключается в раздражении, которое стала вызывать у мистера Холмса затянувшаяся череда публикаций о его успехах, которая, пока он не отошел от дел, еще имела для него определенное практическое значение. Но теперь, когда он окончательно покинул Лондон, чтобы заниматься наукой и разведением пчел на холмах Суссекса, слава сделалась ему ненавистна, и он категорически потребовал, чтобы его отношение к этому вопросу было принято во внимание. Лишь после того, как я сумел доказать ему, что в свое время был связан обещанием опубликовать «Приключение со вторым пятном», и убедить, что столь долгая серия разрозненных очерков о нем должна завершиться рассказом о самом ответственном и значимом из всех международных дел, которые ему когда-либо поручали расследовать, Холмс наконец дал согласие на то, чтобы ранее так тщательно скрываемый отчет об этом инциденте наконец стал доступен читателям. Если в изложении этой истории я допускаю определенную степень туманности в отношении некоторых подробностей, публика поймет, что на то у меня есть самые веские основания.

Итак, осенью того года (год и даже десятилетие я оставлю неназванным) во вторник утром порог нашей скромной гостиной на Бейкер-стрит переступили два человека, имена которых были известны всей Европе. Один, с точеным контуром лица, горбатым носом и властным проницательным взглядом, был не кто иной, как знаменитый лорд Беллинджер, дважды премьер-министр Великобритании. Второй, темноволосый, безупречно выбритый и элегантный, еще не достигший средних лет и одаренный не только красотой, но и умом, был достопочтенный Трелони Хоуп, министр по европейским делам, самый многообещающий политик нашего государства. Они оба сели на наш заваленный газетами небольшой диван, и по их измученным и взволнованным лицам было видно, что к нам их привело дело чрезвычайной важности. Худыми, с проступающими синими венами руками премьер-министр сжимал сделанную из слоновой кости ручку зонтика. Он сурово поглядывал то на меня, то на Холмса. Министр по европейским вопросам нервно подергивал себя за ус и теребил цепочку часов.

– Мистер Холмс, сегодня в восемь часов утра я обнаружил пропажу. Об этом я тут же сообщил премьер-министру, и именно по его предложению мы вместе пришли к вам.

– Вы обращались в полицию?

– Нет, сэр, – своим знаменитым решительным тоном быстро произнес премьер-министр, – мы этого не сделали, и, более того, я считаю это недопустимым, поскольку обращение в полицию неминуемо приведет к огласке, которой мы больше всего хотим избежать.

– Почему же, сэр?

– Потому что документ, о котором идет речь, имеет такое значение, что его публикация может привести, я даже готов подчеркнуть, обязательно приведет к огромным политическим осложнениям общеевропейского масштаба. Не будет преувеличением сказать, что на карту поставлена мирная жизнь в Европе. Любая просочившаяся в прессу информация о том, что этот документ существует и, более того, был похищен, равносильна его разглашению, поскольку те люди, которые завладели им, сделали это с одной целью: предать его огласке.

– Понимаю. Теперь, мистер Трелони Хоуп, я буду вам признателен, если вы расскажете, при каких именно обстоятельствах исчез этот документ.

– Это можно сделать в двух словах, мистер Холмс. Письмо (а это было именно письмо от одного главы зарубежного государства) было получено шесть дней назад. Оно имеет такое значение, что я даже не оставлял его в своем рабочем сейфе на ночь, а каждый вечер забирал с собой домой, на Вайтхолл-террас, и запирал в шкатулку для писем, которая стоит у меня в спальне. Прошлым вечером оно еще было там, я в этом абсолютно уверен, потому что, переодеваясь к обеду, я открывал шкатулку и видел его. Сегодня утром письмо исчезло. Шкатулка всю ночь стояла перед зеркалом на моем туалетном столике. Сплю я чутко, моя жена тоже. Мы оба готовы поклясться, что ночью в комнату никто не входил. Но повторяю, бумага исчезла!

– В какое время вы обедали?

– В полвосьмого.

– Через сколько вы легли спать?

– Жена была в театре. Я дожидался ее возвращения, так что легли мы в полдвенадцатого.

– То есть шкатулка оставалась без охраны четыре часа?

– Всем в доме запрещено входить в эту комнату, кроме горничной по утрам и моего камердинера {102} и камеристки {103} моей жены в течение дня. Но и камердинер, и камеристка уже давно служат у нас, это надежные слуги. Кроме того, никто из них не мог знать, что в моей шкатулке находится что-либо более ценное, чем обычные ведомственные бумаги.

102

…камердинера… – Камердинер – комнатный слуга при господине. От нем. Kammerdiener, буквально – комнатный слуга.

103

…камеристки… – Комнатная служанка при госпоже. Ит. camerista от camera – комната.