Возвращение Томаса. Башня-2 (сборник)
Шрифт:
– Мы уже увидели, – заверил Томас горячо. – И зеленая трава, конечно же, только благодаря животворной силе монастырских стен!
– Ты верно заметил, – одобрил настоятель, его острые глаза впились в Олега. – А ты, сын мой…
Томас напрягся, настоятель не представляет возраст Олега, но Олег ответил мирно:
– Меня зовут Олег. Просто Олег.
– Ты… странник?
– Да, – ответил Олег, опустив обязательное «отец мой», что настоятель, конечно же, заметил. – Просто странник.
Настоятель помолчал, всматриваясь в обоих. Томас чувствовал, что они оба
– Что привело вас в эти края? – спросил он.
Пока Томас рассказывал о щедром предложении короля Гаконда, Олег осматривался в келье. Явился молодой монах, принес кувшин и три глиняных кубка. Напиток оказался прохладный, в меру сладкий и в меру терпкий, Олег ощутил, как в усталое тело вливаются новые силы. Настоятель тоже отхлебнул, но явно из вежливости, сказал коротко:
– По нашему уставу мы обходимся без ужина, но для гостей можем в особых случаях делать исключения.
– В чужой монастырь со своим уставом… – начал Томас.
– Это не чужой, – прервал настоятель, – а вам лучше не ломать свои привычки, это может ослабить ваш боевой дух. Продолжайте, сын мой, продолжайте!.. Каким вы увидели болото с той стороны?
Томас продолжал рассказывать, Олег откинулся на спинку скамьи и сделал вид, что дремлет. Томас рассказывал ярко, с жаром, образно, и если бы Олег не шел через болото с ним рядом, сейчас представил бы себе совсем другой мир, другую местность и совсем-совсем других чудищ.
Когда Томас, захлебнувшись эмоциями, закашлялся от избытка чувств, Олег вставил мирно:
– Отец Крыжень, что собой представляет это Адово Урочище?
– Мы его называем Язвой, – ответил настоятель, – сперва она была вроде колодца с гнилой болотной водой. И монастырь наш здесь совсем не для борьбы с Язвой. Это потом, когда вышла из ямы и пошла, как чума, к нам пришли за помощью. Молитвы и святая вода помогают, но мы уже опоздали, Язва набрала силу, расползается во все стороны. Когда подступила к стенам монастыря, мы удвоили бдения, прибыл святейший брат Симон из Рима, папский прелат…
Олег огляделся:
– А где теперь, смылся?
Настоятель сказал укоризненно:
– Обижаешь, сын мой. Но тебе в твоем невежестве простительно. Он сейчас в самом сердце Язвы! Его святость столь велика, что Язва ему нипочем. И все сонмы демонов его не могут тронуть, только воют и кривляются в бессильной злобе.
– А че он туда пошел? – спросил Олег снова. – В карты с ними играет?
Томас пнул его под столом, настоятель ответил мирно, явно привык разговаривать и с придурками, обиженными Богом, бесноватыми и умом тронутыми, голос звучал ласково:
– Он ищет, как загнать Язву обратно. Туда, откуда пришла.
– И как?
Томас пнул сильнее, а в глазах настоятеля впервые проступило неудовольствие.
– Любого другого Язва бы убила, – ответил он коротко. – А еще он привез святую книгу из Ватикана! С того дня, как мы начали читать ее, Язва обходит монастырь стороной.
– Это как-то связано?
Настоятель
– Пока святую книгу читают вслух, монастырь будет стоять нерушимо.
– Ого, – сказал Олег с уважением. – Видать, старая книга?
Настоятель посмотрел на него внимательно.
– Похоже, ты понимаешь в этом толк.
Олег сдвинул плечами.
– Просто слышал, что в старых силы и святости больше. Прелат вам эту книгу привез в дар?
Томасу показалось, что настоятель смотрит уже с уважением.
– Нет, – ответил он со скорбным вздохом. – Как только Язва будет уничтожена, прелат увезет книгу обратно в подземные хранилища Ватикана. Это слишком большая ценность.
– Жадничает, – буркнул Олег. – В Ватикане этих книг, как… словом, много.
– Наш прелат, – сказал настоятель с величайшим почтением, он перекрестился и продолжил благоговейным шепотом: – Наш прелат… человек святой! Он немолод, очень немолод, но каждую минуту жизни отдает делу церкви… Уверен, что когда ты послушаешь его пламенные речи, тебе захочется принять Господа Бога…
Олег отмахнулся.
– Я слишком уж закоренел в язычестве, падре.
Настоятель сказал наставительно:
– Святыми не рождаются. Сам прелат как-то рассказывал, что он в молодости вел недостойную и даже не совсем честивую жизнь, но встреча с одним святым и набожным человеком великой мудрости изменила его. С того дня он уверовал в Господа, преисполнился к нему любви и обожания.
Олег буркнул скептически:
– Брехня. Так не бывает.
Настоятель ахнул:
– Как ты можешь?.. Он же сам сказал!
– Брешет, – сказал Олег равнодушно. – Педагог сраный. Воспитывает вас, вот и брешет.
Настоятель от возмущения раздулся, как боевой петух, раскрыл рот, но громко хлопнула дверь, в келью влетел запыхавшийся молодой монах.
– Отец настоятель!.. – прокричал он в восторге. – Отец настоятель, прелат возвращается!
Отец Крыжень вскочил, несмотря на всю его дородность и величавость, торопливо перекрестился. На бледных щеках появился слабый румянец.
– Слава Тебе, Господи… Мы уж и не надеялись…
Олег спросил удивленно:
– Вы же говорили, что он безбоязненно уходит в самое сердце Язвы…
– Но она все злее, – ответил настоятель торопливо, – а мы так надеемся на этого святого человека! Если погибнет, то нам придется… труднее. Даже очень.
– Несмотря на святую книгу?
– Несмотря на книгу, – согласился настоятель. Он смотрел на дверь. – Чувствую поступь…
Через порог шагнул среднего роста человек в белой одежде, волосы тоже белые, как снег, падали бы свободно на плечи чистым серебром, не будь срезаны коротко, с небрежностью уверенного в себе человека, который не стремится выглядеть красивым. Кустистые брови нависают дремучими выступами над усталыми, покрасневшими от недосыпа и усталости глазами. Лицо сморщенное, как печеное яблоко, беззубый рот собран в жемок, однако чело высоко и взгляд ясен, в комнату ступил достаточно бодро, хотя при каждом шаге опирался на длинный посох, почти до рукояти запачканный черной грязью.