Возвращение Трэвиса Дина
Шрифт:
Глаза его обожгли слезы, и Трэвис с трудом перевел дух, стараясь успокоиться. Черт возьми! Ему было так жаль, что он был лишен этого счастья.
— Джейк родился через восемь месяцев после твоего отъезда.
Это известие потрясло Трэвиса. Значит, Кэти знала о будущем ребенке до его отъезда, но не проронила ни слова. А если бы она сказала?
Отменил бы он свое путешествие? Остался бы дома? «Нет, — честно признался он себе. — Скорее всего нет. Но уж по крайней мере я бы рвался домой и не оставался
— Почему ты не сказала мне, что ждешь ребенка?
Кэти фыркнула и отпрянула от него, обжигая его взглядом.
— Хочешь во всем обвинить меня?
Трэвис провел рукой по волосам, потом покачал головой:
— Конечно, нет. — Он слишком хорошо знал, кого винить во всем случившемся. — Но ведь ты могла мне сказать.
— Тогда я еще не была уверена.
Она стояла выпрямившись, как стрела.
Ему так хотелось дотронуться до нее, сделать то, о чем он мечтал много бессонных пустых ночей. Ему хотелось заключить ее в объятия, зарыться лицом в ее шею, хотелось, чтобы потерянные четыре года, которые прошли без нее, пропали, исчезли, испарились.
— Где, черт возьми, тебя носило? Где ты был? — пробормотала она.
— Где я был? — переспросил он тихо, вспоминая о влажных объятиях черных трюмов бесчисленных кораблей. Где он только не побывал! На тропических островах и в холодных городах, в странном чужом и притягательном мире Востока. Его не было здесь так долго, что он едва ли знал, с чего начать рассказ и как объяснить Кэти свое исчезновение.
Прежде чем он попытался это сделать, она покачала головой:
— Не важно. Теперь это не имеет значения, Трэвис.
— Ты права. — Он подошел к ней ближе и остановился у нее за спиной. — Значение имеет только то, что я вернулся, что я здесь. И я остаюсь.
— Нет, — ответила Кэти, оборачиваясь, чтобы видеть его лицо, и он заметил решительный блеск в ее зеленых глазах, и блеск этот был предупреждением. — Имеет значение то, что я похоронила тебя и переехала сюда.
— Но я не умер, — напомнил ей Трэвис, снова вспомнив о своем могильном камне.
— Для меня умер.
— Хочу спросить из чистого любопытства, — проговорил Трэвис напряженным тоном, — от чего я умер?
— Это был несчастный случай, — ответила ему Кэти самым нежным голосом, столь несовместимым с яростным блеском в глазах. — Произошло ужасное несчастье на лесопилке возле Сан-Франциско. Кстати, ты ужасно страдал.
— На лесопилке? — Трэвис вздрогнул, потому что его живое воображение немедленно заработало, нарисовав ему дюжину страшных картин. Прищурив глаза, он с минуту смотрел на нее. — А сколько времени ты ждала меня, прежде чем решила убить?
Улыбка сползла с ее лица, как соскальзывают капли дождя
— Три месяца, — ответила она резко. — Сначала я говорила всем, что ты задерживаешься. Потом — что ты делаешь все возможное, чтобы поскорее попасть домой…
Ее голос слегка дрогнул, и Трэвис ощутил острую боль в сердце.
— Но когда прошло три месяца, а от тебя все не было ни одной весточки, я сделала выбор.
— Я написал бы, если бы мог.
— Я сказала тебе, что мне это неинтересно.
И Кэти повернула к дому. Она шла быстрым широким шагом, и подол ее платья приподнимался при каждом движении.
Трэвис отставал от нее всего на шаг или на два.
— Эй! — окликнул он ее. — Ты оставишь мальчонку одного в амбаре?
Кэти резко остановилась и бросила на него взгляд через плечо. Этот взгляд совершенно ясно сказал ему, что ни ее дела, ни воспитание сына его не касаются. Но все-таки она ему ответила:
— Мальчонку зовут Джейк. И он там не один. С ним Генри Уинтерс.
— Генри?
Взгляд Трэвиса метнулся к амбару, словно он мог увидеть сквозь стену своего старого друга.
— Да. Сейчас он работает у меня.
— Это хорошо, Кэти, — сказал Трэвис.
Ее рыжие четко очерченные брови поднялись:
— Для меня большое облегчение, что ты одобряешь мои поступки.
— О, ради Бога…
Она снова двинулась к дому, и Трэвис поспешил за ней. «Этой чертовой бабе придется меня выслушать, хочет она того или нет».
— Когда ты не вернулся домой, — сказала она, и ветер легко донес до него ее слова, — и я поняла, что ношу Джейка, мне надо было что-то предпринимать.
«Подумать только, через что она прошла совсем одна, как она страдала… что она передумала обо мне». От всех этих мыслей в нем поднялась горячая волна стыда.
— Господи, Кэти, мне очень жаль.
Трэвису было так больно, что она и вообразить этого не могла. Но, черт возьми, он ведь раскаялся и заплатил за это. Или нет?
На террасе Кэти остановилась и тщательно вытерла ноги о протертый до прозрачности коврик, потом открыла дверь и вошла в дом.
— Я сказала всем, что мы тайно поженились до того, как ты уехал.
— И тебе поверили?
Она метнула на него гневный взгляд и направилась через большую комнату в кухню.
— У них не было оснований не верить. Всем было известно, что мы помолвлены.
Трэвис старался не отстать от нее, почти не замечая обстановки маленького домика, в котором вырос и который всю жизнь считал своим. Но потом, внимательно оглядевшись, заметил, что, как и снаружи, здесь многое обветшало. Было заметно, что дом знавал лучшие дни.
Сняв свой передник с деревянного колышка, прибитого на кухонной стене, Кэти надела его и завязала его ленты бантом на тонкой талии.