Возвращение Урмана-1
Шрифт:
– Так точно, – рыцарь склонил голову.
– Забирай своих и выходи! Общий сигнал по трубе. Приблизительное время атаки – полдень. До сигнала – не встревать в неприятности, уклоняться от боя. Вперёд!
Урман отвел собранную группу на край лагеря. Сначала он хотел сказать речь, но увидев кислые лица, отказался от затеи. Никто не горел желанием тащиться на край света и рисковать жизнью. Да и звено подобралось не из лучших.
«Малыш, розовощекий пухлик, – подумал Марий. – По мне максимум на что способен, так жрать и спать. Торквила, неприятный тип, себе на уме, хмурый и злобный.
Звено вышло в обход через лес. Солдаты мало знали друг друга, да и было лень болтать. В лагере каждый казался героем, особенно на кухне. Перед боем же накатила меланхолия.
Хуже всех приходилось Марию с его то богатым воображением! Сначала он представлял, как яростными взмахами богатырского меча отсекает по сотне голов за раз, но чем ближе была опушка, тем всё меньше становился воображаемый клинок, и тем слабее пальцы. Уже и лезвие застревало в первой жертве, ломалось, выпадало из рук, внезапно пропадало!
Ноги начали заплетаться, и он дважды растянулся на корнях. Сердце вылетало из груди. «Если мне и дальше будет так плохо, – с тревогой подумал Марий. – То я и в правду не смогу поднять меч».
– Ты дрожишь как мокрая собака! – скривился Торквила. Он ненавидел и презирал усташей. – Поэтому вы и проиграли нам, южанам.
– Это предвкушение крови! – успокоил Урман. Марий с благодарностью посмотрел на товарища. – И ещё не вечер…
Он хотел добавить, что усташи ещё будут иметь собственного герцога, но осекся. Это попахивало мятежом. А за такое, даже здесь, в чужом краю, можно было лишиться головы. Всё упиралось в старые дрязги: когда-то на Рюгене жили только луцерны и свеи. Усташи были многочисленным кочевым народом, пришедшим из-за края мира. Часть из них перебралась на остров и устроила настоящий террор. Только спустя десятилетия свеи смогли одолеть грозных пришельцев. Урман и Марий принадлежали к роду усташей.
Солдаты вышли к Млачевке и срезали через сады на восток. По мере того как звено, то удалялось, то приближалось к селу, то лаяли, то замолкали местные собаки.
– Мы навели достаточно шороху на округу, – засмеялся Торквила. Он надеялся, что Урман провалится. – Будем надеяться, солдаты, шатающиеся по лесу, привычное зрелище!
– Ага, – Северянин резко остановился и поднял руку. – Кажется, мы вышли на позицию!
За спинами воинов начинался дремучий лес с густым подлеском. Среди переплетений ветвей Урман разглядел едва заметный ход. Здесь мог проходить путь к тайным убежищам поселян. Он поражался осведомлённости полковника. От опушки до села тянулись огороды. Перепуганные женщины бросали работу и прятались среди домов.
– Надеюсь, нам не придется лезть глубже в лес, – промямлил Малыш. – Не хочется набрать колючек и клещей.
– Или даже, брр наступить на гадюку! – содрогнулся Марий. – А что, хорошую змею так не назовут!
Урман нахмурился. Солдаты слишком уязвимы здесь на опушке. Случись что, до своих далеко, помощь не придет.
– Какие-то они странные для мятежников, –
– Застали врасплох! – предложил Марий и покосился на товарища, мол, угадал?
Кусты зашевелились, из них вылетел загорелый мальчуган в замызганных портках. Наемники выхватили оружие.
– Дяденьки, а вы зачем тут? – В глазах мальчика разгорался пожар, он жаждал иметь такой же меч.
– Оттуда? – Урман дождался согласного кивка и, угрожая, ткнул острием в сторону мальчишки. – Беги домой, пока цел!
Он заметил странное хищное выражение лица Торквилы и испугался, что южанин догонит мальчика и перережет глотку.
Время тянулось. Солдаты заскучали. Они полулежали в примятой траве и всматривались в сторону села.
– Пока мы лежим, нас могут обойти с краю, – испугался Малыш. – Торчим тут на радость комарам!
Ропот трубы раскатился над лесом. Вдали послышались крики нападавших. Скоро звено заметило группу крестьянок, отгоняющих скот к лесу. Малыш закрылся щитом, как будто можно было спрятать такое большое дряблое тело, и обнажил меч, казавшийся столовым в огромной руке.
– Сейчас начнется, – Серый харкнул под ноги зеленой массой. Придвинувшись друг к другу, воины вышли на опушку. Урман с ленцой махнул мечом, мол, проваливайте. Его проигнорировали.
Женщины прямо на наемников гнали тощих коров. Ещё немного и животные раскидали бы их в стороны.
– Назад! – не выдержал Урман. – Уходите назад!
– Может, договоримся? – предложила одна крестьянка, лет семнадцати. Она была в лёгком светлом платье и розовом платочке. «Какие ясные глаза, – подумал Марий. Он улыбнулся. – Чистая кожа, нежные желтые волосы. Я, кажется, знаю, какую бы взял плату за проход».
– Назад! – Урман казался неумолим. Сразу несколько наемником вздохнуло с сожалением.
– У нас есть не только еда и ценности, – красотка провела ладонью по бедру. Девушка ещё на один шаг приблизилась к опушке.
Торквила сорвался с места, в один прыжок преодолел расстояние и рванул девушку за воротник. Платье с треском разорвалось. Окаменевший Марий увидел, что лезвие меча пронзило живот. Убийца вытянул клинок, откинул жертву ногой.
– Что замерли? – заорал Торквила. Воина трясло как в лихорадке. – Это враг! Руби!
В одиночку наемник бросился на группу крестьянок. Лезвие полоснуло по боку ближайшей коровы. Животное обиженно замычало и рвануло в сторону. Люди и скот бросились врассыпную. Торквила нагнал ещё одну крестьянку, тычком повалил наземь и всадил меч в спину. Забрызганный кровью, воин заревел от радости и вскинул обе руки вверх в знак победы.
Урман склонился над погибшей и прикрыл веки. Северянин молился о прощении. Он переплыл пролив совсем не за тем, чтобы резать беззащитный народ.
Со стороны села долетали звуки брани. Над домами клубился лёгкий сизый дымок.
– Что трусы? – Торквила вернулся назад. Урман отвел глаза в сторону. Малыш плакал, прижимая ладонь ко рту. – Мне одному за вас жалование отрабатывать?
– Успокойся, – произнес Серый. Он единственный, кто оставался невозмутим, будто бы раньше видел кровь. – Дело только начинается.