Возвращение в Алмазные горы
Шрифт:
Песня о чести и доблести настоящих древних рыцарей. Вот только концовка удручала:
Что делать, кровью истекают Неперевязанные раны, И воронье уже вникает В подробности добычи бранной… И мы в неправедности этой В крови и боли восстаем, Удар стремительный ответный На том турнире нанесем. И охладеем, и уснем…Певец замолк. Голос резко оборвался вместе со струной многострадальной лютни. После того как мое дыхание вернулось к нормальному
— Мне показалось, эта рыцарская песня будет вам близка, — вытирая капельки пота со лба, обратился ко мне бродячий певец.
— Надеюсь, это не пророчество для меня, — глядя исподлобья на менестреля, пробормотала я.
До ночи было еще достаточно времени, чтобы провести его с пользой, что я и попыталась сделать.
Поднявшись обратно в свои апартаменты, я вытащила из сумки свиток и вновь перечитала дневник-отчет о прохождении практики в боевом Братстве, который так любезно помог мне составить заботливый Арканций. Получилось просто чудесно: большое количество абсолютно бесполезной информации с вкраплениями истории Софинии и самого монастыря. И почти ни слова о настоящем Братстве в его нынешнем состоянии. Кроме дневника-отчета, я еще везла письмо от Шторма нашему настоятелю. Что он там написал, было для меня загадкой. Я неоднократно пыталась его вскрыть, предпринимая попытки на каждом привале, но все они были безрезультатными. Вот и сейчас, в спокойной, даже уютной обстановке, я снова попыталась узнать, что же дракон написал моему ненавистному начальству.
Положив на столик у окна конверт, запечатанный восковой печатью, я достала из сумки несколько пузырьков с заготовленными еще в цитадели зельями-эликсирами и пару пипеток. Разумеется, зелья готовились вовсе не для вскрытия чужих посланий, но я очень надеялась, что некоторые их качества помогут мне в моем не очень честном желании прочитать письмо. Применение зелья «Вскрытие сокрытого» никаких результатов не дало, что ж, это неприятно, но неудивительно, ведь готовилось оно для раскрытия входов в потайные помещения, выявления подземных ходов или выходов из подземелий. Я попыталась снова, добавляя слегка измененное классическое заклинание «чистой правды» — меня всегда удивляло, почему оно называется именно так. Разве правда бывает грязной? А если и бывает, то это уже не правда, а грязная ложь!
Обруч для чтения мыслей, подаренный мне владыкой вампиров Варгом, тоже не дал результатов, даже в сочетании с зельем. Я посмотрела на остальные флаконы, наполненные зельями исключительно лекарского свойства, и невольно вздохнула — их я приготовила, чтобы запечатать конверт после того, как вскрою и прочту письмо. Последнее средство в своем арсенале могло лишить меня магического запаса энергии надолго, но любопытство, как известно, не порок, и оно всегда побеждает во мне здравый смысл, напрочь заглушая все его попытки докричаться до меня, сумасбродной и любознательной. Заклинание, включающее в себя энергию трех стихий и придуманное мною в дороге, должно было дать мне возможность узнать о содержании письма, не вскрывая конверта.
В теории воздушная стихия беспрепятственно проникает внутрь конверта, затем вступает водная стихия, которая впитывается в знаки на письме и копирует их; в заключение стихия огня должна перенести все послание, буква за буквой или руна за руной, в зависимости от того, на каком языке оно написано, на другую поверхность и выложить в виде огненных букв. Для этой цели на столе уже лежал листок желтой небеленой бумаги. Как дело будет обстоять на практике, сказать было сложно. Сосредоточившись, я закрыла глаза и, притягивая чуждые стихии огня и воды, а также свою родную воздушную, принялась тщательно выплетать заклятие собственного сочинения. Изящные закорючки и петельки огненно-красного, лазурно-голубого и сине-золотистого цвета причудливо переплетались, подчиняясь моим манипуляциям. Все это, как я и предполагала,
Создав плетение, я вытерла капельки пота, выступившие на лбу, и обессиленно откинулась на спинку стула. Готовый узор тонкой полупрозрачной радугой сорвался с моих пальцев и впитался в конверт. Оставалось дождаться конечного результата, но я уже внутренне ликовала. Получилось! Заклятие готово и работает внутри послания, побочные явления в виде взрывов, наводнений и иных повреждений отсутствуют, что не может не радовать. Не успела я нарадоваться на свое детище, как на листе бумаги уже стали вспыхивать магическим огнем буквы, оставляя жженый коричнево-черный отпечаток и давая новый повод для веселья и гордости. Мое опустошенное магически и уставшее физически тело запротестовало, но я, превозмогая слабость, придвинулась к столу и склонилась над листом с полученными шпионским способом письменами, жадно вчитываясь в послание:
«Хеля, милая моя девочка, пожалуйста, не нужно этого делать. Язык письма тебе неизвестен, прочитать все равно не удастся, а вскрывая его, ты можешь серьезно пораниться, вплоть до летального исхода. Береги себя! Твой Шторм».
Я сидела, нервно всхлипывая над письмом и не зная, что мне делать — плакать или смеяться. Огромные энергозатраты, полностью истощившие меня, пропали даром — текст письма я так и не получила. И выходит, Шторм знал, что я буду пытаться вскрыть конверт, более того, он был уверен, что мои попытки увенчаются успехом, и перестраховался. Но заклинание все-таки сработало, обойдя внешние ступени защиты, как физические, так и магические. И, по-моему, это достойный повод для гордости. С такими утешительными мыслями я сползла со стула, добралась до кровати, даже не потрудившись убрать объекты своих экспериментов, и почти мгновенно провалилась в пучину блаженных сновидений.
Должна признаться, пробуждение меня не очень порадовало, даже наоборот, сильно огорчило и встревожило. Проснулась я от удушья. Организм вдруг понял, что ему перекрыли доступ воздуха, и всеми фибрами против этого взбунтовался, пробуждая мое сознание ото сна. Я открыла глаза и поняла, что это телодвижение ничего не прояснит. Темно. То есть совсем темно. Видимо, наступила ночь, безлунная и беззвездная ночь, если даже проемы окон не выделяются в этой пугающей тьме веселым перемигиванием алмазной россыпи звезд. А учитывая, что сейчас конец месяца, небосклон еще должен украшать тонкий ущербный серпик большой луны. Но ничего этого нет. Темно, как в могиле, да еще мои руки и ноги зафиксированы так, что не пошевелиться. Прислушавшись к неприятным ощущениям, я почувствовала, что рот закрывает чья-то ладонь, а руки и ноги прижаты чьим-то телом сверху. Дернувшись изо всех сил, я попыталась высвободиться, но, к сожалению, безуспешно.
— Не дергайся, — прорычал чей-то голос над ухом.
Ну вот! Не успела и неделю прожить самостоятельно, как нажила себе неприятности! Шторм как в воду глядел, не желая меня отпускать обратно в монастырь. Я снова извернулась всем телом, насколько позволяло свободное пространство, стараясь скинуть с себя незнакомца. Перевязь с мечами висела на спинке кровати. Если высвободить хотя бы одну руку, успею выхватить клинок и дать достойный отпор наглецу.
— Тихо, говорю! — снова рыкнули мне в ухо, тело сдавило еще сильнее. — Твою жизнь спасаю!
И откуда только спасатель этот выискался? И самый главный вопрос, от чего спасатель? Никаких угроз, кроме него самого, я не чувствую. Вот пожалуюсь Шторму, он из этого спасателя фарш для котлет сделает!
Вдруг все резко изменилось: дракон на плече обжег кожу, предупреждая об опасности; темнота в углу комнаты раскрасилась переливами открывающегося портала; мой спасатель швырнул меня с кровати. Уже перекатываясь по полу ближе к перевязи с мечами, я услышала лязг и звон оружия. «Вляпалась в историю!» — с досадой подумала я, пролезая под кроватью и сдергивая перевязь со спинки. Ведь не лезла никуда, даже никому не хамила, и вот — нате здрасте! И кому я снова на хвост наступила?