Возвращение в джунгли (др. перевод)
Шрифт:
Джейн понимала, как слабо и беспомощно звучит ее голос, как наивны ее слова. Каждый раз, когда в шлюпке вспыхивала свара, она надеялась, что Клейтон уймет мало-помалу теряющих человеческий облик матросов… Но ее жених с самого начала занял позицию невмешательства. Поэтому, боясь, что дело дойдет до поножовщины, девушка раз за разом вмешивалась в чреватые дракой споры.
Что же касается мсье Тюрана — куда только подевался прежний безукоризненный француз! Голод, жажда и страх как будто помутили его рассудок, и он сидел, забившись в дальний угол шлюпки, поблескивая
Через день после того, как были съедены последние крошки пищи и выпиты последние капли воды, ситуация стала критической.
Люди пытались облегчить муки жажды, глотая забортную воду, но от соленой воды им становилось еще хуже. Днем жара не позволяла сомкнуть глаз, но и ночью короткий беспокойный сон не приносил отдыха.
Моряки принялись жевать свои кожаные пояса, сапоги, кожаную обшивку шапок, хотя Клейтон предупреждал их, что этим они только усилят свои страдания. Так и случилось: слабые, больные желудки матросов не смогли справиться с кусками кожи, которыми они их набили. Первым умер в конвульсиях Томпкинс, и его тело несколько часов лежало на корме, издевательски скаля зубы еще живым людям.
Наконец Джейн Портер не выдержала.
— Почему вы не сбросите его за борт, Уильям? — прошептала она.
Клейтон поднялся и, шатаясь, направился к трупу. Два оставшихся в живых матроса следили за ним со странным, зловещим огоньком в запавших глазах.
Англичанин тщетно старался перевалить тело через борт — у него не хватало сил.
— Может, поможете, мистер Вильсон? — окликнул он матроса, который лежал ближе других.
— А зачем его выбрасывать? — раздраженно проворчал тот.
— Как же иначе? — удивился Клейтон. — Представляете, во что превратит его тропическое солнце через несколько часов?
— Оставьте-ка труп в покое! — прохрипел Вильсон. — Мы доберемся до него раньше, чем солнце…
Слова матроса не сразу дошли до сознания Клейтона. А поняв, что имеет в виду моряк, Уильям в ужасе отшатнулся.
— Боже мой! — прошептал он. — Неужели вы собираетесь…
— Почему бы и нет? — пробурчал Вильсон. — Бедняга Донни умер, ему теперь все равно.
— Очнитесь, Тюран! — крикнул молодой лорд. — Надо выбросить труп за борт, иначе нам придется пережить кое-что похуже смерти!
Его крик как будто привел француза в чувство, и тот пришел на помощь Клетойну. Вильсон угрожающе зарычал, но не посмел вмешаться и только проводил жадным взглядом тело, перевалившееся через борт.
После этого Вильсон уставился на Клейтона, глядя на него так, как раньше глядел на умершего матроса. Англичанин с трудом мог выносить этот пристальный безумный взгляд; он старался не засыпать, но от слабости в любую минуту мог потерять сознание.
Наконец Клейтон не выдержал пытки бодрствования и, уронив голову на скамейку, уснул. Спустя какое-то время его разбудил раздавшийся совсем близко странный звук. Уильям открыл глаза и в ужасе увидел подползающего к нему Вильсона: из раскрытого рта безумца свисал распухший язык, глаза сверкали плотоядным
В этот миг проснулась Джейн Портер, увидела страшное зрелище и пронзительно закричала… Но ее крик лишь побудил матроса к немедленному действию: сумасшедший ринулся вперед, повалил Клейтона и, как хищный зверь, попытался вцепиться зубами в его горло. Но англичанину, при всей его слабости, удалось оттолкнуть безумца, а в следующий миг на помощь Уильяму устремились Джейн и матрос Снайдер.
Втроем им удалось справиться с Вильсоном. Несколько минут матрос лежал на дне лодки, болтая всякую чушь и хохоча — и вдруг со страшным криком вскочил на ноги и прыгнул в воду.
Никто не пытался его остановить.
Реакция после ужасного напряжения совсем обессилила оставшихся в живых. Снайдер опустился на колени и заплакал. Джейн Портер почти потеряла сознание, а Клейтон еще долго не мог пошевелиться и только судорожно глотал воздух пересохшим ртом.
Мсье Тюран не принимал участие в потасовке и как будто предавался размышлениям, опустив голову на руки.
Результаты своих размышлений он сообщил всем на следующее утро, впервые за долгое время раскрыв рот.
— Джентльмены, — проговорил он. — Если нас не подберут в ближайшие два дня, на что надежды мало, нам всем конец. Остается единственный выход: кто-то должен принести себя в жертву, чтобы остальные остались живы. Вы понимаете, о чем я говорю?
Джейн Портер, услышав этот спокойный рассудительный голос, с трудом поверила своим ушам. Ее не так ужаснуло нападение обезумевшего матроса, как это взвешенное предложение, исходившее от культурного, обладавшего утонченными манерами француза.
— Я понимаю, — после недолгого молчания ответил Клейтон. — Но я предпочитаю умереть, как человек.
— Вы не можете решать единогласно, — возразил Тюран. — Решать нужно большинством голосов. Так как жертвой станет один из мужчин, голосовать мы будем втроем.
— Тюран, опомнитесь! — воззвал Клейтон. — Вы же цивилизованный человек, как вы можете пасть так низко, чтобы…
— Именно потому, что я цивилизованный человек, я и предложил, чтобы жребий тянули только мужчины, — с дьявольской усмешкой отозвался Тюран. — Мисс Портер не угрожает опасность. Я надеюсь, она оценит мою галантность…
Джейн молча отвернулась. У нее больше не было сил, чтобы вмешаться в этот невероятный сатанинский спектакль.
— Вы галантны, как истинный француз, мсье Тюран! — с горечью проговорил Клейтон.
— Какой там к дьяволу француз! — взвизгнул Тюран, которому вдруг изменило самообладание. — Никакой я не лягушатник, а русский, и зовут меня Николай Роков, а не Поль Тюран!
— Почему же вы нас обманули? — без особого интереса спросил Клейтон.
— За каким чертом вам знать почему? У меня были на то причины! Только лучше бы уж я остался в Париже, где на меня и спустили всех собак, чем согласиться взойти на борт «Леди Алисы»! Надеюсь, проклятый Теннингтон, который затащил меня на свою прогнившую старую лохань, уже сдох от голода и жажды!