Возвращение в «Кресты»
Шрифт:
Вздохнул и вынул из кармана банку с пивом. Пиво было теплым и всего две минуты назад извлечено из багажника автомобиля, который несся по улицам, словно участвуя в ралли. Поэтому, когда я откупорил банку, половина ее содержимого рванулась наружу, как из огнетушителя. Я беззлобно ругнулся, остановился и отставил руку в сторону. Подождал, пока пиво перестало пениться – а что еще оставалось делать? Когда драгоценная влага, по которой я так, оказывается, успел соскучиться, перестала бесполезно стекать на землю. И с наслаждением отхлебнул из банки.
И только теперь – вдруг, почему-то в этом зачуханном районе,
Машина остановилась сразу. Откуда-то взявшийся лихой джигит на полуразрушенной «копейке». Ехать на таком, с позволения сказать, транспортном средстве в моем положении было просто глупо. Слишком велик риск того, что эту раздолбайку остановят просто для проверки. Больно уж она непристойно выглядит! Я назвал дальний конец города и запросил смешную цену. К моему удивлению, водитель согласился.
– Садись, да! – задорно воскликнул носатый и небритый шофер. У него было очень неприятное лицо неопределенной национальной принадлежности. В улыбке сверкали фиксы.
– Садись, брат! – все зазывал восточный человек, как на базаре. – Туда-сюда пока сиди, пиво пей! А мы поедем, куда скажешь! Как ветер полетим!
– Нет, спасибо, – холодно сказал я и захлопнул дверцу. Несильно захлопнул – так, в самый раз, чтобы закрылась. Однако развязаться с джигитом оказалось не так просто. Он мигом заглушил мотор и выскочил из своей развалюхи с монтировкой в руках и налитыми кровью глазами.
– Ты чего не садишься, а? Машина моя не нравится? Да? Чем, скажи, чем тебе не нравится моя машина? Зачем тогда руку поднимал?
Этого еще не хватало! Сцепиться здесь с этим горячим восточным парнем, когда в любой момент мусора могут подъехать. Здесь уже улица была не глухая, по ней ходили трамваи, да и машин было немало. Надо же было, чтобы остановилась именно эта!
– Слышь, уважаемый, – сказал я извиняющимся тоном, хотя испытывал огромное желание отбить этому горному козлу башку. – Я твою машину обидеть не хотел, честное слово. Давай, родное сердце, миром разойдемся. Ты по своим делам езжай, а я по своим делам поеду. И мы друг друга не видели. Ладно?
Примирительные интонации джигит воспринял, видимо, как слабость, и стал набирать обороты. Я казался легкой добычей, и ему страсть как хотелось почесать руки. Ладно, делать нечего, похоже. Я быстренько оглянулся по сторонам, оценил обстановку. Удача, кажется, все еще была на моей стороне. На улице почти не было прохожих. А те, что маячили в пределах видимости, похоже, не очень пока интересовались происходящим между мной и водителем раздолбанной «копейки». Ментовских машин в поле зрения тоже пока не наблюдалось.
Я легко увернулся от монтировки и коротко ударил хача в поддых. Тот хрюкнул, скорчился и выронил свое оружие. Вторым ударом я отправил гордого сына Востока в нокаут. Он упал на асфальт, как сломанная кукла. И отрубился. Я еще раз оглянулся по сторонам. Все спокойно. Никто не обратил внимания. Я быстро обшарил карманы своей неожиданной жертвы и вытащил бумажник. Раскрыл: права и документы на машину были на месте. Отлично. Связка ключей
– Давай-ка, – проговорил я, поднимая бездыханное тело и втискивая его на заднее сиденье «копейки».
Раздолбайка завелась неожиданно легко, движок заработал, как часы. Я быстренько поправил зеркало заднего вида, отодвинул сиденье. Все, можно трогаться. И тут в зеркале заднего вида появилась «шестерка» с мигалками на крыше. Менты.
Спокойствие, сказал я себе. Только спокойствие. Ничего пока не случилось. Какой-нибудь «план перехват» наверняка уже объявили, но еще не факт, что на меня обратят внимание.
Слишком я теперь не похож на сбежавшего зэка. Так – водила как водила. И кепка дурацкая к месту – типа от солнца. Как раз под стать «агрегату». Лишь бы только джигит не очухался раньше времени. Я, конечно, перед тем как загрузить его тушку в машину, приложил еще пару раз по дурной башке. Чтоб не беспокоил минут хотя бы двадцать-тридцать. Вдарил не зло, со знанием дела, чисто по-врачебному. Так что не должен закипешиться, по идее. Тем более, я для верности связал ему руки его же собственным ремнем. Как говорится, для его же собственной безопасности.
Я внимательно следил за приближающейся ментовозкой. Судя по траектории, в мою сторону она сворачивать не собиралась. Когда до нее осталось меньше ста метров, я включил левый поворотник: пусть видят, что не стою, что ехать собираюсь. И что вежливо их пропускаю.
Нервы были напряжены до предела. Ближе, еще ближе… Ух! Пронесло! Менты проехали мимо и на меня даже не взглянули. А ведь едут-то наверняка по мою душу. Их была полная машина, все в бронежилетах, с короткоствольными автоматами. Я увидел сложенные вдоль заднего стекла зеленые каски. Как арбузы.
Я тронулся следом, проехал немного за ними, а затем развернулся и двинулся в обратную сторону.
Да, конечно, я сейчас здорово рисковал. Но не больше, чем с другим водителем. Любым. Остановить могли кого угодно. Просто для проверки. А там я. Приехали, значит. Могли, конечно, документы только у водителя проверить, тем более такого колоритного, как мой джигит. Прямо шахид, а не джигит: кровь горячий, башка дурной. Глаза горят, только дым из ушей не идет.
Но на это надежды мало. Если уж остановят, так перетрясут все и всех. Лучше уж я сам поведу, как считаю нужным. Так, чтобы по возможности всех объехать. А где не объехать – там хотя бы не бросаться в глаза. За другие машины прятаться. А если уж вздумают останавливать – так по газам, и уходить! Тут уж я никому не доверил бы машину вести. Так что и хорошо, что сам за рулем. А джигит пусть пока отдохнет, остынет.
Ехать надо было в Озерки. Поехал по кругу, через Сортировку, через Володарский мост, где нечеловеческие пробки каждый день. В пробке легче затеряться.
Джигит лежал в отрубе долго, почти час. Я даже беспокоиться стал, не потерял ли я квалификацию – может, перестарался? Не хватало еще жмура, не успевши на волю выйти. Проверил пульс на волосатой шее – все вроде в порядке.
Оклемался он как раз в пробке через Сортировку. Завошкался, завозился и вдруг, ни с того ни с сего, заголосил по-своему! Да так, что у меня даже уши заложило. Я повернулся, благо машина все равно стояла на месте глухо, и, не примеряясь особенно, ткнул кулаком в костлявую тушку.