Возвращение в Прованс
Шрифт:
В прищуренных глазах хозяина мелькнул дружелюбный огонек.
– Меня ранило, – продолжил Люк, – и Мари Дюга спрятала меня на своей ферме, а внук помогал ей ухаживать за мной.
Дженни, впервые слыша рассказы отца о войне, глядела на него во все глаза.
– Я провел там несколько недель, два раза приходили немцы, проверяли, не прячутся ли на ферме бойцы из отрядов Сопротивления.
Хозяин печально кивнул.
– Как же, помню. После сражения на Мон-Муше карательные отряды убили мою мать и бабушку с дедушкой. Мы тогда
Люк тяжело вздохнул и еле слышно произнес:
– Примите мои соболезнования…
– Да, мсье, в округе многие пострадали, – заметил хозяин. – Опишите мне ферму и Мари.
Люк подробно рассказал о том, что помнил.
– А что вам известно о Робере? – продолжил допрос Луи.
– Ему тогда было пять лет, он был очень живой, любознательный ребенок с копной темных волос. А еще у него была родинка на запястье, вот здесь, – объяснил Люк.
– Ему сейчас двадцать четыре года, – встряла в разговор Дженни.
Луи согласно закивал.
– Он все еще живет в округе? – воскликнул Люк.
– А вы, похоже, издалека приехали, – уклончиво заметил хозяин.
– Понимаете, я обещал Роберу, что вернусь.
– Много времени прошло, мсье. Робер уже не тот, что раньше.
– Все мы изменились, – вздохнул Люк. – А Мари, наверное, уже нет в живых?
– Да, уж не первый год. Робер живет с отцом. У него… В общем, там все непросто.
– А что случилось? – встревожился Люк.
– Это вы сами с ним разбирайтесь. Мне вам сказать больше нечего. Вы что-то заказывать будете?
Люк покачал головой, понимая, что больше от хозяина ничего путного не добьется.
– Дженни, пойдем! – окликнул он дочь.
– Ой, а почему ты нам с Гарри про войну никогда не рассказывал? Как тебя ранило, и вообще…
– Понимаешь, взрослые не любят обсуждать тягостное прошлое, особенно с детьми. Мама всегда говорила, что о прошлом лучше не вспоминать.
– Интересно, ей бы понравилась эта поездка?
– Вряд ли, – вздохнул Люк.
– По-моему, ты правильно поступаешь, – решительно заявила Дженни. – Кстати, далеко отсюда до фермы?
– На машине за минуту доедем, – ответил Люк и помахал Анри: – Мы скоро вернемся.
Анри кивнул и отсалютовал им рюмкой.
– Ох, он тут без нас напьется, – укоризненно заметила Дженни.
– Не волнуйся, я Луи предупредил, он ему больше не нальет и накормит хорошенько, – успокоил ее Люк. – Так, а теперь нам направо.
Он поглядел в зеркало заднего вида, но проселочная дорога была пуста, только вдалеке виднелась телега, запряженная понурой лошадкой. За послевоенные годы в округе мало что изменилось, хотя в деревеньке появились лавочки, пекарня и крошечный художественный салон.
– Вот и ферма, – изумленно произнес Люк.
– Пап, ты здесь чуть не умер!
– Мари с Робером ко мне прекрасно относились, ухаживали за мной, рисковали своими жизнями. – Люк остановил машину неподалеку от небольшого
– Мне подождать в машине?
– Да, я все разузнаю и вернусь.
– Ты недолго, а то холодно тут.
Старенький домик за долгие годы обветшал, стены покосились, крыша прохудилась. Когда-то Мари заботливо вела хозяйство, выращивала овощи в огороде, держала кур. Сейчас все пришло в запустение.
Из дома донесся звук разбитого стекла, раздался чей-то громкий сердитый голос и на крыльцо, хромая, вышел юноша. Вслед ему неслись злобные выкрики и ругательства.
– Робер? – ошеломленно пробормотал Люк.
Молодой человек озадаченно поднял голову и исподлобья посмотрел на него.
– Мсье, это частные владения. Что вы тут делаете? Вы заблудились?
– Робер? – чуть громче переспросил Люк.
– Да, – ответил он, нервно оглядываясь. – В чем дело?
Люк с ужасом заметил, что лицо юноши пересекал уродливый шрам, и от неожиданности словно утратил дар речи.
Молодой человек пожал плечами.
– Что вам угодно, мсье?
– Простите, – выдавил Люк. – Я не хотел…
– Ничего страшного, я привык. На меня все так смотрят.
– Робер, ты меня помнишь? Я…
На крыльцо выскочил приземистый коренастый мужчина, судя по всему, отец Робера. Он, потрясая кулаками, заорал на сына:
– Трус! Рохля! Слабак!
Робер безмолвно смотрел на него.
Люк решил вмешаться и произнес:
– Добрый день, мсье. Меня зовут…
– Плевать мне, как тебя зовут, чужак. Убирайся с моей фермы! – Он прищурился и всмотрелся в машину за изгородью. – Что это у тебя там? Бутылочки горячительного не найдется? А, да там и кое-кто поинтереснее есть… – с похотливой улыбочкой заявил он.
Люк обернулся и заметил, что дочь вышла из машины.
– Дженни, подожди! – велел он и обрушился на старшего Дюга: – А ты заткнись, старик, или я тебе сам рот заткну.
Дюга презрительно сплюнул и вызывающе уставился на него.
– Простите, – произнес Робер, – отец… Ох, уезжайте, прошу вас.
– Я к тебе приехал, а не к этому жалкому пропойце, – заявил Люк и рявкнул на старика: – Убирайся в дом, мне с твоим сыном нужно поговорить.
– Ты с этим ублюдком разговаривать собрался? – удивился Дюга.
– Иди в дом, отец, – умоляюще произнес Робер. – Я разберусь.
– Смотри у меня, – буркнул Дюга, грозя сыну грязным пальцем.
До Люка донесся запах перегара и немытого тела. Дюга закашлялся, харкнул, смачно сплюнул на землю комок слизи с кровью и ушел в дом, хрипя и задыхаясь.
Люк с облегчением вздохнул. Робер потупился и не поднимал глаз.
– Однажды Мари Дюга и ее пятилетний внук Робер, рискуя собственной жизнью, спасли партизана, которого ранило в битве на Мон-Муше, – начал Люк. – Он обещал вернуться.