Возвращение в рай
Шрифт:
Иуда не слышал о том, что Бенджамин отправился на поиски Риго. О браке Мириам с этим «бесстыжим варваром» он не хотел и слышать.
— Если, конечно, Бенджамин сможет уговорить его вернуться ко мне, — с горечью проговорила она в холодной тишине. Невольно ее рука потянулась к увеличивающемуся животу. Она вспомнила свою клятву сохранить ребенка. Припоминая, как в бреду Риго говорил о своем детстве, она снова, словно уговаривая сама себя, пообещала: — Я выйду за Ришара Дюбэ. Никто и никогда не пристыдит и не обвинит меня!
Неясный шум у подножия
— Я хочу видеть леди Мириам, сейчас же. — Риго держал острие меча у шеи дородного привратника. Иуда как раз приказал ему выставить Риго на улицу.
— Даже такой варвар, как ты, не может убить всех моих слуг. Если ты сейчас же не покинешь мой дом, я прикажу вздернуть тебя на дыбе, чтобы затрещали твои испанские кости, — говорил Иуда. На его висках вздулись вены, в такой он был ярости.
— Я загнал превосходного коня, добираясь из Испании по льду и снегу. После такого ужасного путешествия я не потерплю отказа.
— Я ее отец — и я отказываю тебе. Это мое право.
— О каких правах вы говорите! Я хочу услышать ответ из уст вашей дочери. Или вы хотите, чтобы мы обсуждали эту проблему на виду у всех? — Меч Риго оставил шею привратника в покое, и тот снова показал на выход, к которому уже спешили другие слуги.
— Моя дочь выйдет замуж за Ришара Дюбэ! — Иуда побледнел при мысли, что ужасная тайна его дочери может быть раскрыта. — Все уже решено.
— Ничего не может быть решено, пока я не поговорю с ней, — возразил Риго.
— Позволь нам поговорить в библиотеке без посторонних глаз, отец. Я не хочу, чтобы мое имя стало предметом грязных сплетен, — с верхней ступени лестницы сказала Мириам. Спускаясь, она разглядывала Риго. Он действительно выглядел так, словно скакал без отдыха несколько недель. Его тяжелая накидка была совершенно мокрой от дождя, заросшее щетиной лицо осунулось, на нем пролегли глубокие темные тени. Он выглядел уставшим, даже изможденным, и от него буквально веяло опасностью.
Иуда отослал слуг и решительно встал между нею и Риго, словно боясь уже того, что они находятся в одной, комнате. Она опустила засов и заплопнула внутреннюю дубовую дверь, легко повернувшуюся на хорошо смазанных петлях.
«Я должна посмотреть ему в глаза. Мириам едва дышала, стоя в центре большой приемной.
Холодный серый свет струился через окно, делая и без того злое выражение лица Риго еще ужаснее. Глаза его были темными от гнева, когда он без всякого стеснения пронзительно посмотрел на ее живот. Мириам, не дрогнув, вынесла его внимательный взгляд, хоть с каждой секундой ее душу все сильнее терзало нечто, более всего напоминающее агонию.
Иуда первым нарушил
— Тебе нет места в этом доме, испанец. Тебе не о чем говорить с моей дочерью.
Риго все еще держал в руке обнаженый клинок. Опершись острием о полированный пол, он, словно не замечая Иуду, без всяких предисловий спросил Мириам:
— Ты носишь ребенка?
— Не лучше тебе было бы спросить, твой ли это ребенок? — ответила она спокойно.
Он невольно заскрипел зубами от злости:
Мы оба знаем правду. Это мой ребенок! — Риго провел рукой по своим длинным спутанным ветром волосам.
Это не значит, что ты получишь ее и ребенка. Она будет женой Ришара Дюбэ, — прорычал Иуда.
— Никто не может претендовать на моего ребенка. — Голос Риго был холодным как лед. — Вы считаете меня варваром без совести и чести, но жизнь кое-чему научила меня. Я не хочу повторять грех Аарона Торреса. Я женюсь на Мириам. — Лицо Риго оставалось совершенно непроницаемым.
— Может быть, я не захочу выйти за тебя, — зло сказала Мириам, переводя взгляд со своего отца на Риго.
— Ты не можешь обречь моего ребенка на жизнь отверженного! Я знаю, как этот хитрый купец будет относиться к отпрыску незаконнорожденного.
— Не стоит судить по себе достойного человека, — сказал Иуда презрительно, успокоенный отказом Мириам.
— Достойного человека, — повторил Риго. — Разве это так, леди? Неужели вы купите спокойную жизнь в богатом доме в Марселе ценой… счастья своего ребенка?
«Почему ты говоришь только о ребенке, но не обо мне?» Ее сердце разрывалось и плакало. Однако она сдержалась.
— Почему ты считаешь, что с таким отцом, как ты ребенок будет счастливее? — уже вслух произнесла Мириам.
— У ребенка будет индейская кровь. Если он вырастет на ранчо Торресов, наверняка ему будет лучше, и тогда не будет иметь значения, достаточно ли почтенный я человек.
Иуда встал между спорящими, защищая свою разгневанную дочь.
— Ты не будешь отцом этого несчастного ребенка! И недостоин далее находиться в моем доме. Ты слышал, что сказала Мириам. А теперь уходи. Она выйдет за Дюбэ, человека нашей веры и нашего круга.
Мириам покоробили жестокие слова отца, но она ничего не сказала. «Этого несчастного ребенка». Он обрек ее на такой стыд, обесчестил их древнее имя. Он не заслужил лучшего обращения… Но разве может невинное дитя отвечать за их грехи?
Словно прочтя ее мысли, Риго отвернулся от Иуды и посмотрел в бледное лицо Мириам своими пронзительными синими глазами.
— Значит, ты отказываешь мне? Но я прискакал сюда для того, чтобы потребовать то, что принадлежит мне по праву. Если ты не хочешь иметь ничего общего со мной, то хотя бы можешь носить доброе имя Торресов. Семья моего отца богата и уважаема в Новом Свете, — по курайней мере, так говорил Бенджамин. Они с честью примут тебя и будут любить ребенка. — Он чувствовал, что она колеблется.