Возвращение заблудшего зверя
Шрифт:
Алиса покраснела до корней волос. Перед сыном. Она прятала чувство стыда, отвернувшись к кухонным шкафам в поисках чего-либо.
– Ты сейчас… это к чему, сынок?
– Если ты ищешь сахар, то он на столе, и кружки, и лимон… и всё, что тебе
Алиса чувствовала, как взгляд его глаз прикован к ней. И боялась повернуться.
– Это я к тому, что и женские особи этих зверей, так же моногамны. Я надеюсь, ты не забыла моего отца?
Она резко повернулась к нему в порыве гнева.
– А о какой полигамии идет речь, я ни с кем и никогда!…
– Надеюсь… – Воля улыбнулся, притупляя взгляд. – Как обстоят дела на работе?
– Все в порядке! – Алиса кипела изнутри и не из-за ложных обвинений сына, а из-за того что они били в цель, но в несколько другую. – Меня повысили.
– Карьерный рост? – Волька внезапно усмехнулся, показав острые клыки зубов.
– Слишком стремительный скачок… Такая редкость для такой периферии. – Она, глядя в его черные, как ночь, глаза, резала лимон, остервенело, как режут плоть в поединках насмерть. – Что думаешь об этом ты?
– Я рад, мам. – Он встал и, подойдя, положил руку на ту её, что резала лимон. Вызывая потоки дрожи. – За тебя. И может, как раз для такой периферии это и нормально…
– А ты не знаешь об этом ничего?
– Нет.
Алиса, сев, вкратце рассказала о ротациях в магазине. О реакции
– Да, пути господни неисповедимы. – Воля смотрел на мать, что чай пила напротив с одержимостью в глазах. – Но разве ваш директор не жил двойной жизнью? Не променял свою семью, жену, детей на любовницу молодую?…
– И что? Это наказание за грех!?
– Спокойно, мама. – В голосе ее любимого волчонка послышался рык. – Грех – понятие субъективное, для каждого своё. И наказание также каждому проступку эквивалентно.
– Ты снова о полигамии?..
– Директора? – Воля улыбнулся, отразив плафона свет в глазах.
Сын демонстративно закинул ногу на другую.
– Вообще…
– Давай не будем о плохом. Сыграешь, может?…
– Что!? – Алиса выдохнула с вопросом всю бурю эмоций, что в ней бушевала.
– Я скучаю по той мелодии из детства, что ты играла мне… – Он замахал ногой, сверкнув глазами и поправив челку так, как делал всегда его отец. – По минорным переборам клавиш, по звукам, что рождали прикосновенья твоих красивых рук к «сердцу» рояля, его душе… Сыграй мне, мама, про то, как волк воет на болоте на полную луну тоскливо и уныло, ожидая от нее ответа эхом. Так тоскливо, что сердце холодит…
Конец ознакомительного фрагмента.