Возвращение Завгара
Шрифт:
— Да, кстати, — тут Руслана улыбку убрала и уже серьезно добавила, — с этим покушением и изучив всё что с тобой происходило в академии, приём для мужчин туда закрыли тоже, так что ты и там единственный и неповторимый.
А я только вздохнул, понимая, что стал каким-то антипримером мужчины в армии, только укрепив мнение, что там мужчинам не место.
Вечером у нас был ужин в кругу семьи, так сказать.
Первым делом я познакомил Златолесскую с моими новообретёнными «родителями».
— Мама, отец, — позвольте
— Елена Владимировна, Алексей Александрович, — поклонилась та.
— Давайте по имени, Руслана, — улыбнувшись, княгиня показала рукой за на накрытый стол, — и поужинаем заодно. Не стесняйтесь, вы у нас почти член семьи, как никак ваша дочь наша внучка. Как она, кстати, поживает?
— Всё хорошо, Елена, — ответила Златолесская легкой улыбкой. Попыталась помочь мне со стулом, но я гордо и независимо помощь отринул, садясь и задвигая за собой стул сам. — София на попечении кормилицы и верных слуг. Сейчас подбираю кандидатуру ей в тётки, официру или прапорщицу с десанта. У девочки очень хороший потенциал, нужно с детства учить владению силой.
— Это же у вас вторая? — поинтересовался князь.
— Да, но у старшей потенциал меньше, поэтому дождёмся когда у обеих дар в полную силу войдет, тогда и определю наследницу.
— Это правильно, — одобрительно кивнула княгиня Елена, — род должен усиливаться, это самое главное.
Затем мы отвлеклись на приготовленное поварами поместья, а затем, перейдя в малую гостиную, вновь заговорили о делах семейных.
Дождавшись когда Златолесская расположится на диванчике, я сел рядом и демонстративно положил свою ладонь ей на бедро и уже затем посмотрел на новую родню.
— Петя, — вальяжно махнув ладонью, княгиня произнесла, — можешь такие жесты не демонстрировать, мы прекрасно понимаем, что вас связывало и связывает с Русланой.
— Елена, а вы в курсе идеи Петра? — поинтересовалась у той боярыня.
— Это где он про мужитьбу всех семи на нем одном? — включился замерший у книжного шкафа и по обыкновению опершийся локтем о полку князь Алексей.
— Да.
— В курсе, — кивнула княгиня.
— Тогда у меня вопрос, императрица действительно пойдет на такой шаг? Действительно даст разрешение на подобный брак? Это же, идет в разрез всему.
Покрутив пальцами бокал, не спеша с ответом, княгиня сначала посмотрела на мужа, затем на меня, потом вновь на боярыню. Произнесла неторопливо, — Видите-ли, Руслана, тут ситуация весьма неоднозначная. Брак с вами определенно введёт Петра к вам в род на правах мужа и будет Петр Алексеевич уже не Романовым, а Златолесским. Но тогда остается вопрос в остальных его детях. Мы тоже не можем оставить их в непонятном подвешенном состоянии, нас просто не поймут. Как-никак отпрыски императорской фамилии. Но и делить мужа боярыне с простолюдинками никак не вместно, ни вы, ни другие рода такого не поймут, урон чести. И поэтому, к сожалению, официальный брак с вами поставит крест на этой затее.
— Но… — подорвался было я и опустился вновь, удержанный
— Но статус вашего фаворита никто забрать не сможет, поэтому, неким образом, право, так сказать, на доступ к телу, уж извини, Петя, — улыбнулась мне княгиня, — у вас останется. А вот уже с остальными девочками, — голос княгини приобрёл задумчивость, — такой финт мы провести сможем, благородных среди них нет.
Наступила долгая пауза, а я, посмотрев на глубоко задумавшуюся Руслану, заёрзал от нетерпения на месте. Все эти дворянские заморочки мне были по боку, мне был важен результат и он, сейчас, как я понимаю, напрямую зависел от решения боярыни.
Подняв, наконец, голову, та взглянула на княгиню и негромко вымолвила, — Прецедентов, как я понимаю, не было. — Дождалась кивка Елены, продолжила, — всё это всё равно может вызвать большой шум и ударить по репутации.
— Мы понимаем, — вновь переглянулась княгиня с князем, — поэтому сделаем несколько предварительных шагов.
Интервью? Какое интервью? На каком ещё телевидение? — эти фразы до сих пор крутились у меня в голове, хотя прошло уже пару дней с приснопамятного разговора, а я сам, одетый в деловой костюм, подъезжал к Останкино, для участия в телевизионном ток-шоу.
Общественное мнение. Как много в этом слове. Или это словосочетание? В общем, не важно. Короче, не смотря на весь мой статус, общество к моему будущему многоженству надо было подготовить. Создать, так сказать, некоторый дрейф в сознании людей в сторону смены вектора традиционной морали… Не я сказал, но так, если по простому, то надо приучить людей к некоторой моей раскрепощенности в плане семьи. Вот поэтому меня и отправили, понятное дело, предварительно всё согласовав и подготовив, на популярнейшее шоу местного Первого канала — Вечерняя Москва с Иванной Унтгар.
Списочек вопросов мне накидали заранее, и мы тщательно прошлись по ответам, чтобы не было неожиданностей. Заодно строго определили, что говорить можно, что нет. Под запрет попало много чего, но всё касалось или так и не закрытых уголовных дело по нападению на вотчину Златолесской, или эксцессов в академии. В остальном же мне рекомендовалось говорить искренне и не стесняться. Смешные. Чтобы я, да ещё стеснялся. Правда тут меня будет видеть полстраны, шоу то в самый прайм-тайм выходит. Ну ладно, как-нибудь справлюсь.
Поправив галстук, я дождался, когда мне откроют дверь и, задрав голову, всмотрелся в гигантский шпиль Останкинской телебашни нависающий прямо надо мной. Пробормотал, — А мысли все о шпили, шпили-вилли… — после чего, сопровождаемый охраной, прошел внутрь телецентра. Пора было взорвать местное традиционное сообщество.
Встреча Семёна Семёновича Горбункова с руководителем Екатеринбургской подпольной ячейки мужского сопротивления Андреем Валентиновичем Шитцем проходила в дружеской, но не слишком тёплой атмосфере.