Возвращение Завгара
Шрифт:
— Так ты хочешь, чтобы мы тебя выигрывали? — со странными интонациями в голосе, склонив голову набок, спросила Марина и я с усмешкой кивнул. Вновь буквально озарённый этой спонтанной идеей. Почему бы, как говорится и нет. Главно, чтобы соревнование было для всех на равных условиях.
— Вот только соревноваться будете не в том кто из вас сильнее или быстрее, а в том, кто меня больше заинтересует, — я заулыбался, всё больше оказываясь во власти новой придумки, — и помните, не важно что и как это будет. Главное в первую очередь внимание.
— Понятно кто победит, — тут
— Ошибаешься, — ответил я ей спокойно. Затем ещё раз оглядев всех присутствующих, произнёс, — Будет честным, дать девушкам некоторую фору, поэтому с ними я встречусь в первую очередь. Уточнил, — это с Светланой, Викторией, Кристиной и Иланой, — тут Семёнова встрепенулась, не ожидая, видимо, услышать себя в этом списке, но я только ей улыбнулся, а затем посмотрел на старших женщин. — Прошу вас воспринимать это нормально.
— Ты мой фаворит, — негромко произнесла боярыня, глядя прямо в глаза.
— И воя, — ответил я ей тем же. — Разве вою можно заставить лечь в постель против её желания?
— Нет, — вынуждена была ответить Руслана, не сумев скрыть в голосе легких ноток разочарования.
— А я не против, — внезапно произнесла Марина, — к тому же, какие мы можем предъявлять требования к Петру, если пока даже в официальном браке не состоим?
Фыркнув, Мирослава, сидевшая по другую сторону стола, поднялась, оправила на себе костюм, и гордо задрав голову, произнесла, — Можете сколько хотите соревнование устраивать, только без меня. Я ещё из-за мужика в подобной ерунде не участвовала.
«Ах так?! — подумал я, приходя в тихое бешенство. — Из-за мужика, значит? Ну сейчас я тебе покажу мужика!».
— Позволь провожу, — подскочил я тут же с места, чем вновь ввел остальных в когнитивный диссонанс. Тут-то наоборот, женщины мужчин провожают. Но мне было, честно сказать, плевать.
Подхватив безопасницу под ручку, вышел с ней в коридор, где у входа скучало парочку боевитых фрейлин, тут же подобравшихся при нашем появлении. Просканировав нас внимательными взглядами, и убедившись, что вродё всё в порядке и меня никуда не тащат, я сам иду добровольно, снова расслабились. Пройдя их, я поискал глазами место где мы можем поговорить без свидетелей. Какую-нибудь комнатку подсобного типа. Найдя такую, тут же запихнул Гиржовскую туда, плотно захлопнув дверь за собой.
Это было что-то вроде курительной комнаты, с диванчиками, журнальным столиком, парой шкафов и плотно занавешенным портьерами окном. То что надо. В данном случае полумрак и приватность были для меня наиболее важным обстоятельством.
Посмотрел на стоявшую напротив меня, упрямо сложившую руки под грудью женщину. Спросил угрюмо, — Что, опять?!
— Петя, — произнесла та, — я же тебе уже говорила, я в эти игры не играю, я, знаешь-ли, уже не девочка.
— Представь себе, знаю, — ответил я, подходя ближе. — Сам лично тебя не девочкой делал.
Та только вновь фыркнула, бросила, — Знаешь сколько у меня парней до тебя было?
— Таких как я — нисколько, — ответил ей, а затем, заглянув в глаза, спросил, использовав самый
— Почему? — удивленно переспросила та, — люблю.
— Разве? — я взял её за пуговицу пиджачка, — А если любишь, почему не хочешь даже попробовать побороться за меня?
— Эм… — Мирослава не сразу нашлась, что ответить, а я, меж тем, продолжил давить, — Ты не пытаешься доказать, что любишь. Только слова говоришь — люблю-люблю. А что они значат без доказательства делом? Пустой звук. И я знаю, почему так. Это потому, что раньше тебе всё доставалось просто. По факту твоей должности и принадлежности к роду. Но теперь так не будет. Уж поверь мне.
— Подожди, — произнесла наконец женщина, в чьём голосе апломб немедленно сменился неуверенностью, — тебе же тоже нравилось?!
— Нравилось, — кивнул я, — но что достается даром, как показала практика, совершенно не ценится. Зато чем труднее путь, тем слаще победа. Поэтому, дорогая моя, я теперь скорее член узлом завяжу, чем просто так приду к тебе. А чтобы чуть напомнить, чего ты лишаешься, я покажу тебе это.
Ремень с шорохом покинул своё место на поясе, женское тело, чуть охнув, перевалилось через спинку дивана, оставив пятую точку торчать вверх, а затем, в тишине комнаты раздался первый щелчок.
Через несколько минут мы вышли и пройдя обратно, мимо заинтересованно пялящихся фрейлин, вошли в столовую.
Проводив взглядом молча севшую на своё место Мирославу, я снова занял место во главе стола, и как ни в чем ни бывало спросил, скалясь во все свои тридцать два зуба, — А не выпить ли нам ещё, дорогие дамы?
— И за что будем пить? — уточнила Марина.
— Конечно за любовь! — поднял я бокал, после чего, взглянув на ровно-ровно сидевшую на стуле Гиржовскую, добавил, — и взаимопонимание!
Минут через пять, когда великий князь с одной из своих женщин покинул комнату, дверца стоявшего там шкафа с легким скрипом отворилась и оттуда медленно, утирая обильно текший пот, вылез Сергеич и ещё раз вспомнив увиденное в щёлку действо, пробормотал, — Он не человек, он дьявола. Чтобы творить такое, такое… Но как же он её ремнём!..
Бросив взгляд на диван, на котором всё и происходило, камердинер вновь застонал, а затем поспешно полез обратно в шкаф. Через пару мгновений послышался звук расстёгиваемой ширинки, сменившийся долгим натужным сопением, а затем, достигнув кульминации, Сергеич издал протяжный стон, — О да!.. — и облегчённо выматерился.
С появлением молодого великого князя весь привычный уклад поместья полетел кувырком и теперь, присовокупив к наблюдениям всё то странное, что происходило и с самим Сергеичем, мужчина твердо понял, здесь явно не обошлось без нечистой силы. И источником её был сам князь. Явно одержимый хозяйкой самой преисподней. Простой мужчина таким быть не мог.
«А если и вправду сама дьявола? — камердинер застыл, прижав ладонь ко рту, и вцепился в неё зубами, чтобы ненароком не вскрикнуть, от страшной догадки. Недаром в князе что-то этакое — женское, сразу почудилось, ох не даром.