Возвращение Желтой Тени
Шрифт:
— Возвратимся лучше обратно, в пещеры, — бросил он. — Надо провести кое-какие ликвидационные работы…
Найдя в углу кувалду, француз принялся неистово крушить плексигласовую полусферу вместе с её цоколем. В куче образовавшихся обломков торчали сложные плетения проводов, электромагниты, всякого рода реле, транзисторы, электронные трубки. Моран со второго захода раздробил их в мелкую крошку. По правде говоря, уничтожая этот аппарат — порождение гениального, но преступного ума, — Боб испытывал определенное сожаление. И все же он шел на это, прекрасно понимая, что, приводя в негодность великолепную машину, способную из простых электронов создать живое существо, они с Биллом обретали тем самым — пусть ничтожное! — но все
Наконец, Моран устало опустил тяжелую кувалду и скомандовал:
— А теперь — сматываем удочки, и побыстрее. Бежим к самолету, но остаемся начеку на случай возможной засады со стороны Минга, в которую я, впрочем, не верю. Ему сейчас невтерпеж добраться до Даржелинга, чтобы распутать щекотливую загадку, которую я ему задал. Мы же — незамедлительно возвращаемся в Калькутту и не только ради новой встречи с Таней, но также и для восстановления контакта с нашим давним другом Шеела Хан
. Его помощь будет для нас сейчас бесценной. А потом — курс на Даржелинг.
Друзьям удалось выбраться из подземелий, где они пережили столько невероятных приключений, без каких-либо осложнений. Покинув крепость, они через пару часов уже были на поляне, где оставили свой самолет. По пути они обменялись самое большее десятком слов. И причиной тому было не только нежелание обнаружить себя в случае, если их где-то подстерегал Минг. Главное: они были подавлены необыкновенными событиями, свидетелями которых им довелось стать, и каждый пытался найти им рациональное толкование. Инженерное образование, а также достаточно обширные научные познания, давали в этом смысле Морану определенное преимущество, и он полагал, что нашел объяснение загадочным явлениям. И все же оно оставалось ещё достаточно смутным, и он испытывал трудности в том, чтобы привести в порядок те сведения, которыми, как он считал, располагал.
Лишь тогда, когда самолет взлетел и сделал вираж в западном направлении, билл Баллантайн, наконец, решился задать вопросы, которые все это время вертелись у него на кончике языка.
— Так все же, командан, считаете ли вы эту полоумную пьянь Мингом?.. Я имею в виду настоящим Мингом? Тем самым, кого вы самолично пристрелили около года назад?
Моран утвердительно кивнул, даже не повернув головы.
— Это истинный Минг… Да, Билл… Боюсь, что это так…
— Тогда кто же тот тип, который, как заявила нам Таня, пребывает сейчас в районе Даржелинга? Самозванец что ли?
— Нет, Билл… Он тоже настоящий Минг…
В этот момент шотландец уж точно созрел для того, чтобы спросить у самого себя, а не спятил ли его приятель или не стал ли он сам кандидатом для смирительной рубашки?
В ходе своих многочисленных поединков с Желтой Тенью Билл насмотрелся всяких чудес. И последнее по времени произошло всего несколько часов тому назад, когда раздавленный горным обвалом человек почти тотчас же воскрес — ну совсем как созревает дыня! — под пластмассовым колпаком. И тем не менее, его разум восставал против возможности одновременного существования двух биологически совершенно идентичных Желтых Теней.
— Что же получается, командан: неужели сейчас по свету действительно бродят два месье Минга?
— Увы, Билл, — горько усмехнулся Моран. — Их в настоящее время и на самом деле двое, причем, один месье Минг — умственно полноценный, а второй — свихнулся…
10
Дело происходило в одну из тех ночей, которые в Гималайях сравнимы с началом бытия. Небесный свод походил на широченную посиневшую стальную пластинку, утыканную мерцающими драгоценными камнями. И на ней, казалось, всего на расстоянии вытянутой руки, вырисовывалась белая, призрачная громадина Канченджанги с её ледниками, хребтами с их снежной бахромой, поразительным зубцом вершины, вздымавшейся на восемь тысяч пятьсот семьдесят
В данный момент полутемнота ночи скрадывала этот удивительный спектакль. Прошло уже несколько дней, как Боб Моран и Билл Баллантайн верхом на пони покинули Даржелинг, углубляясь в Сикким. в Гангтоке они повернули к северо-западу по направлению к Канченджанге, которая выступала для них в качестве ориентира. Впрочем, в услугах гида они не нуждались, поскольку в Калькутте Таня Орлофф начертала им схему маршрута до самой берлоги Желтой Тени. Та находилась в старом буддийском монастыре, недалеко от деревеньки Кимпонг, прямо у подножья горы.
Сумерки опустились едва ли с час тому назад. Два друга — с виду простые туристы и внешне безоружные — вышли из Кимпонга. Они двигались пешком вдоль склонов, покрытых рододендронами и датурой, чьи белые цветы в форме трубочек светились в ночи, распространяя вокруг сладковатый запах.
Боб и Баллантайн шли быстро и бесшумно, поскольку продвигаться так в полной темноте им было не впервой. В то же время они вышагивали с удвоенным вниманием и не только потому, что приближались к монастырю Минга номер один. Дело в том, что ещё в Даржелинге они узнали, что их путем, но с опережением всего в несколько часов следовал какой-то весьма необычный тип в одежде буддийского монаха. Судя по описаниям опрошенных лиц, облик незнакомца полностью совпадал с чертами Минга, особенно в части вызывавших трепет ужаса, почти нечеловеческих желтых глаз. И если в душах Морана и Баллантайна и появилось мельком сомнение относительно его личн,ости, то его тут же рассеяло известие о том, что тот, несмотря на религиозные одежды, похоже, был весьма склонен к употреблению горячительных напитков. Поэтому представлялось более чем вероятным — в сущности, в том была уверенность — что Минг номер два в рекордные сроки покрыл почти семьсот пятьдесят километров, которые отделяли горы Нага от Сиккима. Как это ему удалось сделать? И Боб, его компаньон могли лишь дивиться этому, не в силах дать объяснения столь невероятному факту. Но и при этом они, конечно, не забывали, что имели дело с Желтой Тенью, который по всей Азии опирался на сеть сообщников.
В Кимпонге Моран и Баллантайн узнали, что загадочный монах покинул деревушку в послеобеденное время и также направился к монастырю. В силу этих двух причин друзья и держали ушки на макушке (с одной стороны они не желали попасть в лапы подручных — дакоитов и других — Минга номер один, а с другой стороны, стремились избежать столкновения с Мингом номер два, если этот монах и в самом деле был им).
По пути каждый из них, любителей острых приключений, раздумывал о предстоящем событии, к которому — если повезет, или, наоборот, крупно не посчастливится, смотря как расценивать — они окажутся самым непосредственным образом причастными. Неоспоримо, что от встречи двух Желтых Теней посыпятся такие искры, что они наверняка опалят и их. Но ведь Боб сознательно спровоцировал эту встречу и не считал нужным что-либо менять в своих планах. А что касается Билла, то у того было твердое правило: куда двинет его друг — туда же устремлялся и он, даже рискуя собственной шкурой.
Они выбрались на вершину закругленного холма и внезапно, прямо перед ними, слегка нависая над узкой долиной, заросшей папоротником, появился монастырь. Он занимал практически всю макушку возвышенности с её пологими склонами. Простая стена с мощными подпорками окружала ряд угловатых строений с квадратными окнами, многие из которых были освещены.
— Ну вот, мы и у цели, — возвестил Баллантайн. — Дурных встреч, к счастью, не состоялось. Так пусть так будет и впредь…
— Успокойся: это нам не грозит, — осадил его Моран. — Ты слишком спешишь с выводами.