Возвращение живых мертвецов
Шрифт:
– Это… это попутчицы случайные, – выдал Васик заранее приготовленный ответ, – ну, я домой ехал и подцепил их. Нормальные телки, да? Хотел вина там купить, водки, шампанского. Ну и… Ну, как обычно.
– Нормальные телки, – проворчал Армен, – нормальные телки таких фокусов не выкидывают. Да и не похожи на блядей они. Сдается мне, ты врешь.
– Я? – удивился Васик. – Да нет. Не вру. А насчет фокусов ихних, так я сам охренел. Потом отойти не мог целый день. Я тогда домой их не повез, высадил на… кольце и поехал один. Кто они,
Армен думал еще какое-то время потом махнул рукой.
– Ладно, – проговорил он, – разберемся.
Очевидно, ему очень хотелось устроить Васику допрос с пристрастием, но так кардинально менять методы общения было ему не с руки.
«Пронесло? – спросил сам у себя Васик. – Да хрен там – пронесло. Он мне не поверил насчет Даши и Ольги… Ну, ничего. На первое время я вроде отмазался, а там посмотрим. Ольга выздоровеет и покажет этим уродам – где раком зимуют. Эх, черт, тысячу раз я говорил ей – пристегивай ремень безопасности, а она…»
«…Эх, черт… тысячу раз я говорил ей – пристегивай ремень безопасности, а она…»
Отстучавшие в моей голове слова, голосом Васика произнесенные, 0 снова накрыла темная пелена, происхождение которой я никак не могла объяснить. То есть, могла, конечно, – все это последствия моей травмы. Но до этого были галлюцинации, внезапно срывавшие меня с картины привычного бытия, а сейчас…
Сейчас я находилась в трансе – первый раз за все время после аварии. Я понимала, что рискую, что очень рискую, входя в транс тогда, когда сама не могу определиться со своим состоянием, но выбора у меня не было.
Меня то и дело подмывало выйти из транса и немного отдохнуть, но я боялась оставить Васика даже на одну минуту. Вокруг отражения в моем сознании образа разговаривавшего с Васиком кавказца колыхалась устойчивая темная аура.
А это могло означать только одно – кавказец что-то задумал и все эти разговоры о деньгах – только прикрытие. Но что задумал кавказец?
Для того, чтобы проникнуть в его сознание, мне нужно было собрать все свои силы, а я боялась, что из-за такого напряжения мои экстрасенсорные способности выкинут какой-нибудь очередной фортель.
Вот снова – черная пелена накрыла картинку стадиона. На этот раз я услышала какое-то глухое гудение.
Нет, это не на стадионе. Это…
Что это?
Черная пелена будто начала рваться, а в лохматых разрывах засверкали языки пламени – через несколько секунд я стала различать фигурки людей, суетящихся, падающих…
Крики о помощи… Грохот.
Гудение пламени и плач.
Что там происходит на стадионе, что там?..
Пелена пошла лоскутами и вскоре растворилась совсем. И я смогла увидеть, что картинка, отражающаяся в моем сознании – вовсе не картинка стадиона.
«Последний день Помпеи», – всплыло в моей памяти название фильма, на сеансе которого я находилась.
А потом неведомая сила закрутила меня и потащила куда-то
– В-вот интересно… – проговорил Михаил Саулович и тяжело привалился в случившемуся у него за спиной дерево, – я сколько в-выпил и пьяный. А ты, Светочка, вроде нет…
– А ты действительно пьяный, Мишенька, – улыбнулась Света, – я едва сижу… Посмотри, сумерки спускаются… Давай разведем костер?
– С-сумерки? – покачиваясь на корточках, переспросил Михаил Саулович, – какие же сумерки, если… Сейчас три часа дня…
Света засмеялась и захлопала в ладоши.
– Ой, какой ты смешной, Мишка, когда пьяный! – звонко воскликнула она. – Как я люблю, когда ты выпьешь немного!.. Ну, какие же три часа дня! Уже давно вечер, почти ночь!
Михаил Саулович удивленно хмыкнул.
– Н-ночь? – удивленно прогнусил он и икнул так, что едва не упал навзничь. – Слушай, а почему ты говорила, что л-любишь, когда я выпью, если никогда меня пьяным не видела? Я же вообще ничего не пью, кроме слабенького вина… Это меня сейчас что-то развез-зло…
– От усталости, – объяснила девушка, – ты так много работаешь, Мишенька… Так нельзя – подорвешь свое здоровье и все.
– И все, – видимо, машинально повторил Михаил Саулович, – а костер надо развести – это точно. Что-то темно стало как-то… Или это у меня в глазах темнеет.
Он неуклюже встал на колени и, опираясь рукой о дерево, с трудом поднялся.
– Соберу сучья… – пояснил он.
– Я тебе помогу, дорогой, – тут же вскочила на ноги Светочка.
Когда они собрали достаточное количество топлива для костра, Света быстро сложила сучья в центре полянки и уже через несколько минут заполыхал большой костер, с каждой секундой пламя становилось все сильнее и сильнее, словно кто-то раздувал костер.
– Вот так да! – удивленно проговорил Михаил Саулович, тяжело бухаясь рядом с девушкой на траву. – Где ты так научилась разжигать костер.
– В институте, – улыбнувшись, девушка ласково погладила по голове своего жениха, – мы столько раз в походы ходили… Картошку пекли… пели песни Городницкого, Визбора…
Михаил Саулович отодвинулся немного и посмотрел на свою невесту ошалело. А когда она снова улыбнулась ему, вдруг расхохотался так, что стали видны золотые коронки на его коренных зубах.
– В-вот насмешила!.. – с трудом выговорил он, отсмеявшись. – Сегодня, Светочка, ты меня весь день смешишь и удивляешь… Какой институт? Какие турпоходы? Какой Визбор? Ты же в Америке образования получала!
– Шутка, – запоздало сказала девушка и вдруг посерьезнела, – посмотри, – быстро заговорила она, – посмотри, Мишенька… Какое красивое пламя. Правда, языки, словно живые существа?.. Прямо как люди – на мгновение рождаются и… умирают. И дым к небу…
Михаил Саулович взглянул в костер, некоторое время сидел неподвижно, потом снова икнул и уронил голову на грудь, словно совершенно осоловел.