Возвращение. Часть 2
Шрифт:
– Ольга Владимировна меня зовут, - представилась она.
– Вас двоих я знаю.
– Меня вы еще узнаете, - пообещал Сергей.
– Идите в класс, - сказала она.
– Сейчас вас пристроим.
В классе стояли восемнадцать парт, на трех из которых было по одному свободному месту.
– Садитесь на свободные места, - сказала Ольга.
– Если с кем-то договоритесь, потом можно будет пересесть.
Мы расселись, и Ольга начала классный час. К моему удивлению, судя по выражениям лиц, узнала нас только треть учеников, причем
– В этом году у нас пополнение, - сказала классная.
– Представьтесь, ребята, и сразу скажите, как учились.
– Людмила Черезова, - первой назвала себя Люся.
– Все пятерки.
– Геннадий Грищенко, - сказал я.
– Тоже отлично.
– Сергей Деменков. Одна четверка, остальные - отлично.
– И по какому предмету четыре?
– спросила Ольга.
– На задних партах! Ведите себя тише!
– По поведению, - спокойно ответил Сергей.
– Не сошелся во мнениях с Львом Толстым.
– И чем же тебе не угодил великий классик?
– улыбнулась Ольга.
– Он проповедовал, что если тебе врезали по морде, нужно подставить ее не пострадавшую половину, - пояснил Сергей.
– А я вместо этого врезал в ответ.
– Надеюсь, здесь у тебя не будет необходимости отстаивать свою правоту таким способом, - сказала Ольга.
– Прекратите шуметь! Потерпите, сейчас я вас отпущу. Ваше расписание вывешено внизу на доске объявлений. Но там сейчас столпотворение, поэтому я вам продиктую, какие уроки у вас будут завтра, а потом сами перепишите остальное.
– Я думала, нас узнают сразу, - сказала Люся, когда мы шли домой.
– Они просто не поверили своим глазам, - пошутил я.
– Но когда мы сами назвались...
– Сик транзит глориа мунди, - изрек Сергей.
– Это он тебе показывает свою ученость, - пояснил я подруге.
– Ты бы лучше сразу брался за Соломона с его высказыванием о вечности изменений. Меня эта слава уже в том классе достала, а я в нем учился не один год. Совершенно не горю желанием, чтобы все повторилось еще раз.
На лестничной площадке мы простились с Сергеем и зашли к Черезовым.
– Ну как тебе класс?
– спросила Люся, когда мы уединились в ее комнате.
– Не хочется мне что-то с ними учиться, - признался я ей.
– И ни с кем не хочется. Раньше я хоть занимался на уроках своими делами, а теперь и дел нет. Предлагали сдать школу экстерном, но я отказался.
– Из-за меня?
– Главным образом из-за тебя, но не хочется выделяться еще и в этом. Нужно обязательно найти себе занятие, чтобы не рехнуться. Книги, что ли, опять взяться писать? Только мозоль с пальца стала сходить...
– Ты же не сможешь их на уроках записывать. Или сможешь?
– Нет, конечно. На уроках можно только восстанавливать в памяти текст. Думаешь, я все так дословно помню?
– Ну так и пиши. Договор с редакцией разорвал?
– Еще нет. Они отсоветовали. Сказали, что я это могу сделать в любое время. Слушай, а что если
– А что это такое?
– Если упрощенно, то сказочная фантастика. Мечи, драконы и колдовство. У нас сейчас так вообще никто не пишет. Я первую книгу прочитал уже после перестройки. Хорошо, что попался Говард. Там, как и в любом жанре литературы, халтуры хватает.
– Если это сказки для взрослых, напиши, я сама с удовольствием прочту. А, может быть, все-таки сдашь экстерном? Мне, конечно, приятно с тобой учиться, но...
– Договаривай, - сказал я.
– Что замялась?
– Много общаться в школе не получится. Пока тепло, можно на переменах гулять на улице. А как похолодает? По коридору не слишком походишь, в классе - то же самое. Директора видел? А как на тебя смотрели девчонки, когда поняли, кого к ним занесло в класс?
– Про девчонок, пожалуйста, подробнее, - попросил я.
– А то я только видел твою спину и классную.
– Зато я видела. А там есть две девчонки гораздо красивее меня!
– Солнышко мое!
– я ее обнял, и она прижалась головой к груди.
– Красота - это, конечно, приятно, но люблю-то я тебя! Ты очень славная, а для меня так вообще милее нет. Ну пройдусь я по их фигурам взглядом, задержавшись в некоторых местах, что из того?
– Ах ты, нахал!
– Люсь, подожди, не дерись, а послушай. Возьму пример, чтобы тебе было понятней. Скажем, прорезался у меня дар художника, и нарисовал я картину нашего городка. Дома, забор, дырка в нем и все такое. Все родное, вызывающее самые теплые чувства. А кто-то мне принес посмотреть фотографию Версаля. Парк, фонтаны, благолепие! Красота, но все совсем чужое и мне не нужное. Посмотрел, похвалил и вернул обратно. Если бы не было тебя, возможно, я кем-то из них и заинтересовался бы. А раз есть ты, зачем еще кто-то?
– Спасибо за сравнение. Дыра в заборе! Целуй!
– Надо будет подкатить к Машерову, с просьбой принять поправку к закону о браке, чтобы можно было вступать в него с шестнадцати лет. И не только вам, но и парням. Согласен даже, если они сделают приписку "в исключительных случаях". Для нас, думаю, исключение сделают. До восемнадцати я с этими поцелуями точно не выдержу.
Первый учебный день прошел плохо. Слух о том, кто учится в восьмом "А" разнесся по школе почти мгновенно. В коридор было лучше не выходить. К нам не приставали, но все пялились. Я бы еще наплевал, но Люся не выдержала и ушла в класс. Здесь уже стали приставать одноклассники. Причем приставали по-половому признаку: к ней - мальчишки, а я подвергся атаке девчонок. Меня немного удивила бесцеремонность некоторых, в городке наши девчонки были гораздо скромней. Особенно усердствовала Светлана - самая, по общему мнению, красивая девчонка в классе. По-настоящему красивые люди встречаются редко. Она была как раз из таких. Если за пару лет не подурнеет, станет разбивать сердца мужчинам налево и направо.