Возвращение. Танец страсти
Шрифт:
Большая часть семьи Рамирес в два часа в ночь на девятнадцатое июля еще не ложилась. Никто спать и не собирался, как будто все выспались днем в удушающую жару.
— Но почему нам не дадут в руки оружие? Кто сказал, что солдаты не пойдут против народа? — спрашивал Антонио у отца.
— Брось, Антонио! — убеждал отец. — В этом-то все и дело. Что хорошего в том, что молодые люди будут бегать по городу, размахивая пистолетами, которыми даже не умеют пользоваться? А? Ответь, что в этом хорошего?
— Постарайся успокоиться, — говорила мать. — Мы должны
— Но послушайте! — вопил Антонио, бросаясь настраивать радио, которое они держали в узкой каморке за баром. — Послушайте это!
По бару разнесся голос Кейпо де Льяно. Генерал оглашал перечень городов, где победу одержали националисты.
— Мы не можем просто сидеть и ждать, согласны? — Глаза Антонио наполнились слезами разочарования, поскольку он пытался получить от родителей хоть малейший намек на согласие или поддержку.
— Может, мама права, — сказала Мерседес. — Лучше не вмешиваться. Пока у нас все в порядке, разве нет?
Реакция Антонио была вызвана не только естественным желанием молодого человека владеть оружием. Он подозревал, что не из-за одних военных должен был бы беспокоиться Мартинес. В этой разворачивающейся драме имелись еще два ключевых игрока: штурмовые бригады в синих формах и ополчение в зеленых.
Хотя оба эти ведомства теоретически подчинялись гражданским властям, их верность Республике тоже оставалась под вопросом. Измена ополчения правительству в большинстве городов никого не удивила, но верность штурмовых бригад, которые были сформированы во время правления Республики, не подвергалась сомнению. Антонио слышал, что в Гранаде в рядах обеих этих сил зреет тайный заговор против Республики. В ополчении интриги плел лейтенант Пелайо, а в штурмовой бригаде — капитан Альварес.
Даже если Мартинес и Кампинс не в полной мере владели ситуацией, рабочие чувствовали: что-то затевается, и той ночью большая группа людей собралась на самой большой городской площади — Плаза дель Кармен. Гранада напоминала скороварку, которая вот-вот закипит. Крышка, казалось, была готова в любой момент взметнуться вверх, как от взрыва.
Это были в основном разнорабочие, и, если бы не одуряющая жара, их гнев давно бы уже выплеснулся наружу. Людям отчаянно не хватало оружия. Вскоре на улицах появились множество юношей и мужчин, готовых к борьбе, и даже те, кто никогда не интересовался политикой, оказались вовлечены в это неистовое сочувствие республиканцам.
Антонио и два его друга, Сальвадор и Франсиско, пошли на Плаза дель Кармен, чтобы узнать, что происходит. Куда бы они не кинули взгляд, повсюду, даже на крышах домов, видели мужчин, размахивающих оружием. Пока войска оставались в казармах. Никто не знал, в чьих руках власть и что будет дальше, но город лихорадило от напряжения и страха.
Рано утром 20 июля план восстания в Гранаде был осуществлен. Капитан Альварес пообещал лидеру повстанцев ополчения поддержку своих штурмовых бригад.
До самого вечера члены гражданского правительства не знали о том, что замышляется
Кампинс был заключен в тюрьму, и, хуже того, его вынудили подписать документ, которым вводилось военное положение. В документе также подчеркивалось, что каждого, кто не согласен с новым режимом, ждет наказание. Запрещалось носить оружие и собираться группами более трех человек.
Жители Гранады были лишены достоверной информации, но ближе к вечеру, когда город успокоился, а все магазины были еще закрыты, по сонным улицам прогромыхали грузовики с суровыми солдатами, не смотревшими по сторонам. За ними шла артиллерия. Некоторые неверно истолковали присутствие на улицах военных, решив, что они выступили, чтобы противостоять фашистам. Парочка наивных даже приветствовала их.
Конча проснулась от грохота грузовиков и скрежета тормозов. Женщина дремала в темной спальне, окна которой выходили на улицу. Она тут же разбудила Пабло. Они приоткрыли одну ставню ровно настолько, чтобы видеть то, что происходит под их окнами. Супруги стояли так близко, что во мраке комнаты слышали дыхание друг друга. Если бы солдаты подняли головы вверх, они бы их непременно заметили, но слова Кончи утонули в реве моторов.
— Святая Дева Мария! — прошептала она, и ее пальцы сжали руку мужа. — Это происходит. Это действительно происходит!
Перед ними разворачивалось то, о чем уже несколько дней ходили слухи. Кончу охватила паника.
— Где наши дети? Где они? Нужно их найти.
Конче захотелось немедленно собрать всю семью, она уже не скрывала тревоги. Присутствие этих вооруженных бригад, кого бы они ни поддерживали и каким бы ни был их приказ, означало лишь то, что никто сейчас не мог оставаться в безопасности.
— Антонио куда-то ушел, Игнасио, наверное, тоже. Остальные в своих комнатах, — ответил Пабло, выбегая на лестничную площадку, чтобы проверить спальни.
Хотя все дети были сильнее и здоровее родителей, необходимость узнать местопребывание своих отпрысков была продиктована инстинктом, который Пабло и Конча не могли сдержать. Они бегали от комнаты к комнате, разбудили Эмилио с Мерседес, потом увидели, что кровать Игнасио пуста.
— Я знаю, где он… — сонно пробормотал Эмилио, спускаясь с чердака и спотыкаясь при этом.
— Где? Где он, по-твоему? — обеспокоенно спросила мать.
— Наверное, у Эльвиры.
— Не хочу этого слышать, Эмилио. Сейчас не время говорить о брате гадости.