Возвращение.Хмара-2
Шрифт:
— Какая гадость! — Рачитель брезгливо отбросил в сторону раздавленное тело мышки. — И где ваше хвалёное бессмертие?
— Терпение, советник, терпение! — посланец успокаивающе положил руку на плечо вздрогнувшего от этого прикосновения Изенкранца. Рука мага была холодна, как зимний лёд. В следующее мгновение безвольное тельце на полу слабо зашевелилось.
— Теперь Вы верите?
— Где подписать? — хрипло пробормотал королевский советник, левой рукой практически вырывая из рук стоявшего перед ним посланца склянку с чёрно-коричневой жидкостью, и быстро подписывая нужную бумагу.
—
— Они смогут меня убить? — настороженно поинтересовался Изенкранц.
— Нет, Вы действительно будете жить вечно. С этого момента они уже не властны над Вашей жизнью, но они достаточно могущественны, чтобы её Вам отравить. Поэтому лично я искренне советую Вам выполнить обещанное, — маг улыбнулся. — А теперь прощайте.
— Стойте, Караахмед, что же, я теперь никогда не смогу умереть? Никогда не познаю тайну смерти?
Улыбка мага стала ещё шире. Он взмахнул рукой, ударил посохом, и перед ним стало расползаться во все стороны блеклое, сиреневое облако. Посланец медленно повернулся и пристально поглядел в глаза ожидающего ответа Изенкранца. Позади него появилась чёрная воронка, а на лице мага расползлась странная полубезумная улыбка.
— Стоит лишь пожелать смерти, и она явится. Стоит лишь пожелать, — донеслось из исчезающего на глазах провала.
Часть 1
— Зачем обременять себя излишними государственными заботами? — подходя к трону, вкрадчиво произнёс Изенкранц. — Нынче в мире королевское правление выходит из моды, к чему королю тяготы и заботы государственные? К тому же, иногда случаются революции там всякие… перевороты… — советник, сделав театральную паузу, перешёл на другую сторону королевского трона. — А ограниченная конституционная монархия — это те же права, и никакой, Ваше Величество, совершенно никакой ответственности! Ваше дело поручить правление верному человеку, а уж он от Вашего имени и по поручению народа всё сделает в лучшем виде.
— Мня, мня, — король, переваривая сказанное, пошлёпал губами. Радетель и рачитель уже не первую неделю обихаживал государя, стремясь добиться его согласия на отречение, но Его Величество упорно хранил молчание. Прибамбас уже давно хотел сбросить с себя государственную обузу, но что-то не давало сделать ему этого последнего шага. Он уже подписал и утвердил выборы. Теперь от него требовалось ни много ни мало как почётное самоограничение с сохранением, как утверждал советник, всех привилегий и почестей. К почестям король был слаб, да и привилегии любил, а вот заниматься государственными делами, копаться в бумагах и строить планы государственные — это было для него ношей тяжкою. Поэтому Прибамбас раздумывал, а Изенкранц продолжал увещевать. И, наконец, Его Величество согласился.
Но несколькими месяцами спустя уже во всю правившему Изенкранцу пришла в голову мысль, что, пожалуй, с королевским отречением он поторопился. Придуманные им (с подсказки всё того же Караахмеда) реформы шли полным ходом, народ бурлил и стало ясно, что в случае бунта этот самый
— Заходи, заходи, что у дверей топчешься? — милостиво разрешил король, приподнимаясь в кровати и лениво потягиваясь. — С чем припёрся-то?
— Ваше Величество! — Изенкранц низко поклонился, ибо, даже уже обладая законной неограниченной властью, советник понимал, что король, хоть и отрёкшийся от трона, обладает слишком огромным влиянием, чтобы презирать его в открытую. — От Вашего имени я надиктовал несколько документов, — неизвестно откуда в руке советника появился туго свёрнутый свиток.
— Как, что, зачем? — король оторвался от созерцания собственных ногтей и повернулся к стоявшему подле постели Изенкранцу. — Ты же сам сказал: отныне правительство берёт все заботы о государстве в свои руки.
— Ваше Величество, всё это бесспорно, мы и так по мере сил способствуем процветанию нашего отечества, но эти документы слишком важны. Мы не посмели… Ваше Величество, одну только закорючку, и я оставлю Вас в покое!
— Хорошо, хорошо, — беззлобно проворчал Прибамбас, принимая из рук советника свиток. "Только бы он не начал читать, только бы он не начал читать!" — словно молитву, повторял про себя Изенкранц всё то время, пока король разворачивал бумаги и, скрипя пером, подписывал придуманные Изенкранцем указы. На последнем свитке перо скрипнуло и сломалось.
— Ах, ты… Вот незадача! — король покачал головой. — Ты пока за пёрышком сбегай, а я документики почитаю.
От этих слов внутри Изенкранца словно промчался ледяной вихрь.
— Ваше Величество, не извольте беспокоиться! — советник мёртвой хваткой вцепился в разложенные перед королём бумаги. — Это не слишком важная бумага, на ней будет достаточно и вот этой кривой, то есть плавной линии. — Он ткнул пальцем в свиток, показывая черту, оставленную на листе сломавшимся пёрышком.
— Не слишком важная бумага? — выкрикнул король, багровея от ярости. Изенкранц понял, что он ляпнул лишнее.
— Нет, Ваше Величество, я не так выразился! Конечно же, это очень важный документ, государственной важности документ, документ важной важности, но предыдущие в сравнении с ним являются важнейшими!
— А-а-а, — глубокомысленно изрёк Его Величество, постепенно успокаиваясь и отпуская из рук тут же исчезнувшие со стола бумаги. — Что ж, теперь я надеюсь, никто не станет мне мешать заниматься более важными занятиями?! — король покосился на стоявшую на окне выпивку.