Возвращение
Шрифт:
— Фиона, принеси, пожалуйста, клюквенного морса.
Бездумно смотрела на складки полога, теребя записную книжечку. Адреса, заметки, зашифрованные пароли и банковские счета. Номеров телефонов нет. Все остались в смартфоне.
Мысли вернулись в действительность. Герард… Уехал… Тяжело дышала, прикрыв глаза, отдаваясь безрадостному воспоминанию. А как она думала? Хотела, чтоб зашёл проститься? Угу, и придушить в знак благодарности, что унизила его перед советником. Как сказал Шамси? Язык губит человека, и он же спасает его. Поговорить бы с Герардом. Тайно. Объясниться, покаяться.
Вот и всё. Вот так — раз! — и впереди пустота. Ни священника в Алеме, ни свадебного обряда — пусть и тайного, — ни счастливой старости с кучей детей и внуков. Помечтала с размахом — хватит!
Глава 5
Она не слышала, как открылась дверь. И только когда на стул опустилась гибкая тёмная фигура, испуганно подняла глаза. Шамси… Она бы не удивилась, узнай, что он всё это время находился здесь. И одет подходяще: свободные тёмно-серые одежды без единого яркого пятна подходили для того, чтобы заняться привычным делом: подглядывать и подслушивать.
Удобно расположившись на стуле, гехаймрат изучал лицо больной, скользя взором по складкам одеяла, по резной шкатулке, пристроенной у бедра, возвращаясь к шее, где в сбившемся вороте присборенной сорочки из тонкой ткани поблёскивала изящная цепь с крестиком.
— Как вы себя чувствуете, Вэлэри? — наклонился к ней, касаясь горячих пальцев, дрогнувших в его ладони.
Наташа подчёркнуто аккуратно высвободила руку, натягивая одеяло до подбородка, вдавливаясь затылком в подушку, слыша болезненный зуд в месте захвата волос ищейкой накануне. Молчала, с подозрением глядя на мужчину, с трудом сдерживая подступающую злость, которая медленно просыпалась, закипая, словно дремала внутри неё, ожидая подходящего момента. Дождалась.
Гад! Пришёл насладиться триумфом? С трудом верилось, что человек, занимающий такой пост при короле, поведётся на её уловку. Хотелось выть от досады. Хотелось вонзить ногти в гладкое лицо абассинца, расцарапать, оставляя рваные бороздки с выступившими каплями крови и наслаждаться их видом. Но нельзя. Впрочем, ссадина на его подбородке уже есть. Воспалённая и по всему видно болезненная.
Гасила гнев. Ей уготована другая роль: мерзкой низкой дряни. Слова, произнесённые любимым мужчиной, которого утром целовала, а вечером предала, выжигали сознание точностью определения. Именно такой видела она себя его глазами.
Шамси присматривался к её покрасневшему лику, подрагивающим от волнения губам, наполняющимся слезами очам:
— Признаюсь, мне тяжело видеть вас в таком состоянии.
Что он имеет в виду? Не читает же её мысли?
— Обычная простуда, господин дознаватель. Она не станет препятствием для нашего отъезда, запланированного на послезавтра. — Под его внимательным взглядом успокаивалась. Что толку от самобичевания? Назвался груздём — проверься у психиатра.
— Вы можете не доехать. — Перевёл взор на предмет у шкатулки. — Позволите?
Как же такому не позволить? Наташа наблюдала,
— Записная книжка, — пояснила девушка, подтягиваясь на подушке к спинке кровати, усаживаясь удобнее, доставая шариковую автоматическую ручку. — Смотрите…
Забрав книжицу и открыв чистую страничку, написала «»:
— Так пишется ваше имя на русском языке. — Предупреждая его вопрос, пояснила: — Я не лгала вам, когда сказала, что жила на территории Руси, умолчав лишь о разнице времён. Здесь это место называется Менское городище.
Он, перехватив ручку и блокнот, что-то старательно выводил справа налево замысловатой вязью, то и дело вертя стилос будущего, дивясь отсутствию чернил и качеству белоснежной тончайшей бумаги.
— Что вы пишете? — полюбопытствовала Наташа.
В его руках мелкая книжечка выглядела неуклюже и забавно. Отнеся подальше плод своего труда, супершпион полюбовался написанным:
— Догадайтесь, — таинственно улыбнулся. Оставшись довольным, принялся перебирать остальные «штуки». Зашуршал фольгой.
— Осторожно, не растеряйте, — качнулась к нему пфальцграфиня.
— Это то, о чём мне говорил Бригахбург? Вы этим лечили его сына. — Мизинцем перекатывал таблетки.
— Нет, то уже съедено. Это другие препараты и они вашему сыну не помогут.
— Так вы уже знаете, что с ним?
— Не знаю. Но здесь всё не то. — Взгляд цеплялся за его кровоточащую рану на подбородке. По сути пустяковую, но от того и вызывающую беспокойство своим видом. — Вам нужно обработать ссадину.
— Это? — Тайный советник коснулся царапины, надавливая и растирая частицы свернувшейся крови. — Пожалуй… Ингваз прижжёт.
— Зачем прижигать? Шрам останется. Обработать крепким вином и смазать заживляющей мазью. У нас есть. Господин дознаватель…
Он перебил, морщась:
— Вэлэри, зовите меня Шамси.
Качнула отрицательно головой:
— Господин дознаватель, а если я не смогу вылечить вашего сына и он умрёт? — Обречённо заглянула в его глаза.
— Не умрёт. Будем искать выход, Вэлэри. Мой Наки должен жить.
— Понимаю. Ответьте мне честно: вы меня убьёте?
— Вы — скиталица, а значит, не всё так просто. Вы пришли сюда, значит и выход есть.
— Иномирянка, господин дознаватель. — Слово «скиталица» резало слух. — Вы напрасно так уверены… — То, что он ушёл от прямого ответа, подтвердило её опасение. — Выход может возникнуть из ничего в любое время и где угодно. Вы знаете, каким он может быть?
Абассинец склонил голову на бок, щурясь:
— Нет. — От слов скиталицы ему стало не по себе. — А как же река?
— Я ничего не помню. Возможно, упала в воду после перемещения.
Наташа села, вытянула перед собой руку:
— Представьте… Выход открылся. Это сгусток энергии, — хмыкнула: «Во загнула средневековому мачо», — светящееся облачко. Мы его видим и ощущаем. — Выписала полукруговое движение ладонью, словно протирала стекло. — Нас тянет в него, засасывает… Я делаю туда шаг… — Замолчала. Рука безвольно опустилась.