Возвращение
Шрифт:
Наконец, обсуждение по моему «подарку» завершилось. Семичастный нажал кнопку, вызвал секретаря и попросил принести нам чаю. И действительно, за всеми этими разговорами пересохло горло, а нам еще разговаривать и разговаривать.
Чай принесли не в чашках, а в красивых серебряным подстаканниках. Как где-нибудь в купе-люкс международного поезда. Красиво, да!
– Ну что же, теперь мы приступим к главному разговору – вздохнул Семичастный, и вдруг лукаво посмотрел на меня, ухмыльнувшись уголком рта – Если у вас, конечно, нет для меня еще какого-нибудь…хмм…подарка!
– Будет…еще и не один будет! – усмехнулся я в ответ – Но позже! Не сейчас. Давайте, терзайте меня!
– Ну что значит – терзайте! – еще больше развеселился
– Розовые лица, ревОльвер желт! Мое КГБ меня бережет! – перефразировал я известный стих
– Ну вроде того – посерьезнел Семичастный – Итак, перейдем к нашим так сказать баранам. Нужна пресс-конференция, Михаил Семенович. Вы должны продумать, что именно будете говорить. И мы подумаем. Пресс-конференция будет проходить в среду, в двенадцать часов дня, в концертном зале «Россия». На нее мы пригласим все зарубежные средства массовой информации, которые пожелают присутствовать, и трансляция будет идти на весь мир. Потому нужно очень сильно думать, прежде чем сказать хоть одно слово. Не забывайте – за вашей спиной наша Родина!
– Широка страна, а отступать некуда. За нами – Москва! – задумчиво сказал я, и опомнился – Простите, задумался. Да, я все понимаю, Владимир Ефимович. И я готов к любым вопросам. Что доказывал не раз, и не два. А Ольгу с собой брать? На пресс-конференцию?
– Лучше не надо. Мы не знаем, сможет ли она справиться с этими акулами пера. Вас-то мы уже знаем, и уверены в вас, но вот Ольга…пусть пока дома посидит. Итак, среда. Двенадцать дня.
Семичастный замолчал, уткнулся в бумаги, потом снова поднял взгляд на меня:
– К вам придет журналист Комсомольской правды – я не знаю, кого они пришлют, но придет. Панков распорядится. Ах да – Панков, это главный редактор Комсомолки. Впрочем, вы наверное и так знаете.
Я знал, потому просто кивнул. Семичастный продолжил:
– Дадите ему интервью без особых подробностей, сами понимаете. Но вы и сами сообразите. Дальше…скажите, как вы относитесь к Бродскому? И вообще – что помните о Бродском из будущего? Какова его судьба?
– Бродский? – усмехнулся я, предвкушая увидеть физиономию Богословского, когда он будет отдавать мне тысячу рублей проигрыша – Если вы выдавите Бродского из страны, это будет самой большой ошибкой нашей власти за последние годы! Он не представляет для страны никакой угрозы, он никогда не был ни в каких политических организациях, он не диссидент, понимаете? А выдавив его из страны, вы сами создадите ему ореол мученика, угнетенного советской властью! Оно вам надо? Это же до какого маразма надо дойти, чтобы осудить поэта за тунеядство! Моя бы воля – тех, кто это сделал, я бы вообще к стенке поставил! Поэт не может считать поэтом, если у него нет литературного образования?! Это какой идиот сказал?! Это какая тупая дебильная скотина так определила критерии определения – поэт человек, или нет! А Пушкин? Он имел литературное образование? А Лермонтов? Эдак и до писателей можно добраться! Гайдар тоже лит.институтов не заканчивал! Да и я, грешным делом, никакого отношения к литинституту не имел. Однако – я писатель! Так вот, эти дураки, признавшие Бродского тунеядцем, нанесли престижу страны просто-таки потрясающий удар. И стоило бы даже поинтересоваться – они это сделали специально, агенты влияния западных спецслужб, или сделано из личной неприязни и тупости? ЗАЧЕМ они выталкивают Бродского из страны?! Чтобы его там пригрели и сделали знаменем борьбы с Союзом?
– Так сделали? – спокойно поинтересовался Семичастный.
– Нет. Он категорически отказался участвовать во всей этой бесовщине. Тосковал по родине, и наверное именно потому быстро
Я замолчал и выдержал паузу секунд пять, собираясь с мыслями. Семичастный ждал.
– Через месяц Бродского вызовут в ОВИР и скажут, чтобы он или выметался из страны, или ему здесь будет кисло. И опять, может стоит провести расследование – кто, за что так ополчился на Бродского?! Какие цели преследовал, старательно пытаясь создать из него диссидента? А представьте – если бы он и в самом деле возненавидел свою родину! Он, нобелевский лауреат – сколько он бы смог нанести вреда нашей стране?! Да он Союз с просто дерьмом мог смешать! Но Бродский этого не делал. Вот такая история Бродского.
– Хорошо – спокойно, даже равнодушно сказал Семичастный – А теперь расскажите о Тарковском. Что с его судьбой?
– Он невозвращенец – сразу взял я быка за рога – И в этом снова виноваты наши дуболомы. То же самое министерство культуры, которое срезало финансирование его фильмов, не давало ему снимать. И киношные власти, которые почему-то его терпеть не могли. У нас в будущем Тарковский считается всемирно известным гением, которого всю его жизнь преследовала советская власть, зажимая и не давая снимать. Всю жизнь он жаловался, что его зажимают, преследуют, и даже подслушивают. До паранойи дошло. Но его и правда зажимали и не давали снимать. Причина мне не известна. Фильмы, снятые им, вошли в мировой фон культуры. Кстати, после того, как он эмигрировал, фактически сбежал, оставшись за границей, он снял всего один фильм. И скоро умер. Если бы его тут не преследовали, если бы давали снимать – никуда бы он не делся. Я же говорю, у меня странное ощущение, будто существует некая структура в недрах власти, которая целенаправленно и умело вредит стране, например вот такими хитрыми методами – выжимая из нее более-менее значимых, талантливых людей. Чтобы потом там, на западе сделали из них знамя борьбы с тоталитарным советским режимом. Мы сами даем им в руки оружие против нас!
Семичастный хмыкнул:
– Хмм… Ну так и дайте шанс Тарковскому. Дайте ему снять фильм по вашему роману! Денег мы дадим, профинансируем как следует. Много денег дадим! Снимите так, чтобы не стыдно было показать на международных конкурсах! Пусть покажет себя – если умеет.
– У меня назначена с ним встреча, мы с Махровым уже на эту тему договорились. Пообщаюсь с Тарковским, прощупаю – чем он дышит. Может, и решим с ним вопрос. Пока сказать не могу. Его фильмы на мой взгляд настоящая нудятина, и сумеет ли он снять то, что мне нужно – я не знаю. У нас в будущем про него даже анекдоты ходят.
– Какие? – Семичастный поднял левую бровь – Расскажите.
– Заходит в бар мужик. Садится за стойку. Десять минут сидит молча. Поворачивается в сторону окна, еще десять минут сидит молча. Подзывает бармена. Смотрит ему в глаза, бармен смотрит в ответ. Это продолжается примерно полчаса. Просит стакан воды. Бармен приносит стакан. Мужик смотрит на него пять минут. Кладет голову на стол, лежит так еще двадцать минут. Погружает палец в стакан и начинает им водить туда–сюда, помешивая воду. Это длится час. После этого встает, надевает пальто и уходит, но в дверях застывает и смотрит на людей в баре еще полтора часа. Люди молча смотрят в ответ.