Возвращение
Шрифт:
Ной не скрывал удивления:
— Вы вовсе не выглядите как женщина, у которой могут быть внуки.
— Да, мне часто это говорят.
Опустив глаза на тарелку, София с удивлением обнаружила, что незаметно для себя умяла целую булочку.
— Что ж, — продолжил Ной, — малыш будет рад вас видеть. Меня и самого воспитывала бабушка, поскольку родители были очень заняты на молочной ферме. Мы с бабушкой до сих пор очень тесно общаемся и каждое воскресенье вместе обедаем. Она с мужем живет в Индиан-Уэллсе.
— А вот я едва помню своих бабушек и дедушек, — призналась София. — Родители мамы жили на Солнечном побережье Британской
26
Британская Колумбия — провинция Канады.
— Тем более хорошо, что вы приехали сюда ради малыша…
— Чарли.
Софи не знала, как дочь отнесется к ее приезду, ведь у них были довольно натянутые отношения.
— Я что-то не то сказал? — поинтересовался Ной.
— С чего вы это решили?
— Вы смотрите на меня так, будто я что-то не то сказал. У меня есть сестры, и я точно знаю, как изменяется лицо женщины, когда парень сморозит глупость.
— И как же оно изменяется?
Ной потянулся через стол и нежно провел большим пальцем по бровям Софии:
— Становится хмурым.
От его прикосновения по телу женщины пробежала дрожь, но ей было приятно.
— Вы вовсе не сказали ничего плохого. Просто никто из моего окружения не считает, что я приняла верное решение, оставив работу. Вы же не стали убеждать меня, как важна моя миссия, подобно моим коллегам по суду.
— Значит, вам ни к чему слышать это и от меня тоже. Кроме того, о выборе между семьей и работой не может быть и речи.
София почувствовала, как ее переполняет тепло. К горлу ее подступил ком, говорить стало тяжело. Она вдруг ощутила необъяснимое желание сжать его ладонь и попросить снова коснуться ее. Сильное притяжение к этому мужчине явилось для нее полной неожиданностью, как гром среди ясного неба. Она поймала себя на том, что рассматривает его губы, глаза, каждую мельчайшую черточку. Помимо физической привлекательности он завоевал ее расположение еще и тем, как смотрел на нее и какие при этом произносил слова.
— Хорошо, а сейчас-тов чем дело?
София улыбнулась, несмотря на переполняющую ее печаль:
— Я просто подумала о том, что, если бы кто-нибудь сказал мне эти слова давным-давно, жизнь моя могла бы сложиться совсем по-иному.
— И это лишает вас душевного равновесия.
— Полагаю, вы правы.
— Тогда не стоит сожалеть о прошлом. Это бессмысленно.
Замечание Ноя оказало на женщину больший терапевтический эффект, чем многие часы, проведенные с психоаналитиком, но она понятия не имела, как отогнать дурные предчувствия. София очень много работала над собой, чтобы не допустить погружения в пучину сожалений. Благодаря своей работе она не могла сокрушаться о несправедливости, творящейся в мире. Но жестокая правда жизни заключалась в том, что София не могла быть в двух местах одновременно. Она сделала выбор и теперь пожинала плоды, осознавая,
— Не все так просто.
Ной пожал плечами, встал из-за стола и отнес посуду в раковину.
— Скорее ситуация настолько сложна, насколько вы сами ее таковой делаете.
— И это говорит человек, у которого нет собственных детей! — резко воскликнула София, разозленная собственной уязвимостью.
Ной стоял к ней спиной, но женщина догадалась, что ее слова причинили ему боль. Что-то изменилось в его осанке, возможно, то, как внезапно напряглись его плечи. Защитный механизм? Господи, ужаснулась София, а вдруг у него где-то есть дети? Или его реакция ей только померещилась?
— Мне очень жаль, — поспешила сказать она. — Вы просто задели больное место, вот я и стала обороняться.
Он повернулся к ней:
— Все в порядке. Какой у вас размер обуви?
— Что, простите?
— Какой у вас размер обуви, спрашиваю. Хочу подыскать вам что-то получше ваших сапог.
— Седьмой.
Ной отправился в кладовку и мгновение спустя вернулся, неся в руках ботинки на толстой подошве. Он поставил их к печной заслонке.
— Моя младшая сестра, бывало, надевала эти снегоходы. Можете поносить их, пока не обзаведетесь обувью, больше подходящей к местному климату.
Ботинки были далеко не модные, но отлично подходили для снежной погоды.
— Спасибо, — сказала София. — И благодарю за завтрак. Он был очень вкусным.
— Не за что.
— Я собираюсь пройтись до дома Уилсонов, — продолжила женщина. — По крайней мере, осмотрюсь, устроюсь.
— Никуда вы одна в такую погоду не пойдете.
— Мне приходилось переживать и худшие ситуации, — пробормотала она.
— В самом деле? Какие же, например?
— Такие, например, как оказаться в заложниках под прицелом пистолета или упасть с моста в ледяную воду в грузовике.
Ной от души расхохотался:
— Ну, тогда мне следует называть вас Зеной — королевой воинов.
Софии вовсе не хотелось, чтобы он решил, будто она разыгрывает его, но здесь, в его уютном фермерском доме, затерянном посреди неизвестности, ее слова звучали абсурдно.
— Давайте так с вами договоримся, — произнес Ной. — Мне нужно сделать кое-какие дела, а потом мы вместе пойдем в летний домик.
— Я в самом деле настаиваю на том, чтобы заплатить вам, — заявила женщина. — Я причинила вам столько неудобств и злоупотребила вашим гостеприимством.
— Вы же знаете, что денег от вас я не возьму, — запротестовал он.
София ничуть не удивилась.
— Тогда я придумаю иной способ отплатить вам.
— Договорились, — согласился Ной. — Вернусь через полчаса.
С этими словами он ушел по делам. Софии никогда прежде не приходилось жить там, где людям нужно было присматривать за хозяйством. Или навещать соседей раньше восьми часов утра. Или выкармливать щенков из соски. Или предоставлять кров совершенно незнакомым людям.
А она именно таковой и являлась — чужой в чуждой земле. Чужой самой себе. Она больше не узнавала собственную жизнь. Городская жительница София с карьерными амбициями за одну ночь превратилась в занесенную снегом безработную женщину в позаимствованных ботинках. К тому же за ней принялся ухаживать некий доктор Дулиттл. Ее коллеги в Гааге ни за что не поверили бы своим глазам, если бы увидели ее в эту минуту.