Возвращение
Шрифт:
София была оптимистична сверх всякой меры. Жители Авалона с большой неохотой позволили бы бывшей жене Грега Беллами представлять их интересы в суде. Но она была настроена решительно. Это предполагало поочередно с соседями отвозить детей в школу, посещать спортивные мероприятия, наносить визиты к врачу и не забывать о классных собраниях. Это означало еще и организацию вечеринок по случаю дня рождения, вынужденный смех над плоскими шутками Макса и выслушивание страхов и надежд Дэзи. Какой разительный контраст являла эта жизнь с ее прежней деятельностью, полной захватывающих событий и высоких ставок. Нет, не так, ставки
К его чести, Грег слушал Софию, не говоря ни слова и сохраняя нейтральное выражение лица. Когда она закончила свой рассказ, он поднялся и, пройдя к угловому столу, принес перекидной календарь, сплошь исписанный чьим-то незнакомым почерком. Очевидно, это была рука Нины.
— Вот расписание Макса, — сказал Грег. В этот момент где-то в глубине дома зазвонил телефон. — Пойду отвечу, а ты пока ознакомься.
В прошлой жизни Софии полагались специальные помощники, которые организовывали за нее различные мероприятия. Теперь же ей придется справляться со всем в одиночку. Для нее это был совершенно новый опыт, и она понервничала из-за этого. Она никак не должна была забыть что-то или упустить из виду.
Вытащив свой портативный компьютер, София посмотрела на экран. Ей пришлось пролистать списки встреч, брифингов и слушаний в суде, на которых она не будет присутствовать. Осознание этого вызвало у нее новый приступ боли.
Женщина заставила себя прекратить бесполезные сравнения. Не нужно класть на противоположные чаши весов хоккейную тренировку сына и встречу с главой Международного суда по уголовному праву. Это и без того противоположные понятия. Даже, лучше сказать, взаимоисключающие понятия.
Календарь дал ей исчерпывающее представление о насыщенной жизни большой семьи. У Макса много увлечений — хоккейные тренировки, сноубординг в выходные, прием у стоматолога-ортодонта.
— Ортодонт? — вслух пробормотала женщина.
— Он недавно стал пациентом доктора Ренчера, — пояснил вернувшийся в комнату Грег.
«Мой сын посещает ортодонта, а я об этом даже не знаю», — ужаснулась София.
— Он будет носить брекеты? — спросила женщина.
— Соф, он их уже носит.
— Макс ничего мне не говорил. И ты тоже. Как получилось, что моему сыну установили брекеты, а я даже не знаю об этом?
Грег не мог не уловить нотку боли в ее голосе. Выражение лица его было очень сочувствующим, когда он произнес:
— Это хороший знак. Значит, Макс не придает им большого значения. Именно этого мы и хотим. Он носит скобки всего пару недель и, похоже, не возражает. Можешь сама отвезти его на следующую встречу с доктором Ренчером и послушать, что он скажет.
Женщина кивнула и старательно сделала пометку в своем расписании. Помимо хоккейных тренировок и посещения ортодонта Макс был приглашен на пару празднований дней рождения, кроме того, ему предстояли матч с другой командой, поездка с классом в Бейсбольный зал славы в Куперстауне и поход с группой бойскаутов в Уэст-Пойнт.
— Уроки игры на барабане? — удивилась София, глядя на пометку на вечер среды.
— Да, теперь он предпочитает барабан фортепиано.
— И ты ему разрешил? — воскликнула женщина, чувствуя, что начинает выходить из себя.
— Это его выбор, Соф.
— Но мальчику же всего двенадцать лет. Он просто не понимает, как это важно для него.
Много
— Хочешь поспорить? — спросил Грег.
— Я… нет.
Она заставила себя расслабиться и внимательно посмотрела на бывшего мужа. Допрашивая свидетеля, София всегда могла предвидеть, каковы его цели. С Грегом же она не могла ничего определить. Она не знала, бросает ли он ей вызов потому, что ненавидит ее жизненную позицию вечно отсутствующей матери, или потому, что понимает — они могут ругаться до бесконечности, повод всегда найдется, и нечего ей придираться к пустякам.
София могла бы возразить, что музыкальное образование сына — это вовсе не пустяки, но менее всего на свете ей хотелось приниматься за старое в отношениях с бывшим мужем, когда одна ссора плавно перетекала в другую, третью, пока они не оказывались прочно опутанными сетями конфликта.
Женщина отложила календарь в сторону.
— Я действительно хочу сделать это, — сообщила она Грегу. — И не собираюсь сбегать через пару месяцев.
— Помни об одном: Макс — моя основная забота. Я не прощу тебе, если твое внезапное желание стать ему настоящей матерью причинит ему боль.
— Разумеется. — Она сжала челюсти, чтобы не наброситься на Грега с ответными обвинениями. Ну почему он склонен видеть в ней только плохое, не признавая движимых ею благородных целей? — Я хочу, чтобы ты тоже кое о чем помнил, Грег. Наши дети достаточно пострадали от моих действий — от наших общих действий, — поэтому сейчас я намереваюсь полностью посвятить себя им и надеюсь лишь, что еще не слишком поздно.
С кухни раздался некий звук, и сердце Софии замерло в радостном предвкушении. Наконец-то Макс вернулся. Она повернулась к двери, сгорая от желания обнять своего мальчика.
Но вместо ее сына в комнату ворвался маленький черноволосый вихрь, при виде которого София словно приросла к полу.
— Нина.
Снимая вязаную шапку, женщина одарила ее широкой улыбкой:
— Привет, София.
От ее улыбки Грег весь заискрился. Он подошел к жене, чтобы помочь ей снять необъятных размеров красную парку, которая удивительным образом очень ей шла. Помогая Нине раздеться, он ухитрился одновременно чмокнуть ее в щеку и приветственно похлопать по плечу.
Глядя на них, София задалась вопросом: а смотрел ли на нее бывший муж когда-либо таким взглядом, каким он смотрел сейчас на Нину? Очень маловероятно, решила она.
— Я приехала навестить Макса, — пояснила она. — Прости, что слишком рано.
— Он должен вернуться с минуты на минуту, — ответила Нина. — Он очень обрадуется тебе. Могу я предложить тебе чего-нибудь выпить? Чай? Кофе?
— Нет, спасибо.
Они втроем немного поболтали, преимущественно о Максе. Грег и Нина владели гостиницей и были экспертами по части гостеприимства, а София — опытным дипломатом, поэтому беседа протекала гладко, хотя и поверхностно. Они с Грегом старались относиться к своему разводу как цивилизованные люди. Когда речь зашла о детях, они решили достичь взаимного соглашения, а не стараться превзойти один другого.