Возвращение
Шрифт:
— Готова подняться повыше?
— Конечно.
Несмотря на то что этот вид спорта подразумевал серьезную борьбу, девушке нравилось пьянящее чувство свободы, которое она испытывала, находясь на лоне дикой природы. Несколько часов она могла не думать ни о чем другом, кроме как о присутствии друзей рядом, любовании пейзажем и отличном времяпрепровождении. Дэзи не могла припомнить, когда подобное случалось с ней в последний раз. В течение нескольких скоротечных и полных опасности минут подъема она была просто Дэзи, а не матерью-одиночкой, однажды принявшей решение родить ребенка, которого никогда
— Ты просто лучишься радостью, — заметил Джулиан, когда она присоединилась к нему на вершине ледника.
Девушка сняла защитный шлем и рюкзак и приняла протянутую ей Джулианом бутылку воды.
— Кажется, я начинаю понимать, почему тебе так нравится этот вид спорта. — Тут улыбка ее померкла. — А еще я испытываю чувство вины. Всякий раз, как я оставляю Чарли с кем-то, я чувствую себя виноватой.
— Но он был очень рад остаться на попечении Оливии.
— Полагаю, что да.
Девушка вытащила свою фотокамеру. Облака расступились, явив взору небо, которое можно увидеть только зимой — насыщенно-голубого цвета, резко контрастирующего с белизной снежного покрова и окутанных дымкой гор. Она сделала несколько снимков, а потом навела видоискатель на Джулиана.
Несколько мгновений он сидел спокойно, потом резко вскочил на ноги:
— Я хочу идти дальше.
Приставив ладонь козырьком к глазам, Дэзи посмотрела на последний участок, ведущий на самую вершину. Он показался ей особенно пугающим, так как лед там нависал серией острых сосулек.
— Но это же совершенно невозможно.
Он ухмыльнулся:
— Именно поэтому я и хочу двигаться дальше.
— Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал.
— Мой внутренний голос подсказывает мне, что это возможно.
Дэзи бросила на него сердитый взгляд:
— Тогда я сделаю фотографию последних мгновений твоей жизни.
Джулиан громко расхохотался:
— Непременно так и сделай. Это пойдет на пользу твоей карьере.
Надев шлем и защитные очки, парень проверил страховочный канат и с упрямой решимостью направился к ледяной массе. Дэзи, верная своему слову, стала снимать. Джулиан начал восхождение, и из-под его ног брызнул дождь мелкой ледяной крошки. Карабкаясь по склону, он напоминал человека-паука, парящего в воздухе. Дэзи приблизила изображение, и мощный видоискатель показал ей каждое мгновение борьбы Джулиана.
Льдобуры, которые он вдавливал в лед, представлялись Дэзи очень ненадежными, а корка, казалось, раскрошивалась и разваливалась на глазах.
— Ты потеряешь точку опоры, — закричала девушка. — Джулиан, осторожнее!
Предупреждение сорвалось с ее губ в то самое мгновение, как часть стены рухнула. Джулиан вонзил в лед оба ледоруба, в то время как льдобуры полетели вниз вместе с ледяной крошкой. Дэзи застыла на месте, парализованная ужасом. Ноги Джулиана свободно болтались в воздухе. Он казался совершенно беспомощным. Придя в себя, девушка поспешила к страховочному канату.
— Джулиан, что мне делать? — закричала она. Голос ее эхом разносился в горах.
— Я в порядке, — сказал он. — Не… не волнуйся.
Затаив дыхание, она наблюдала. Вот парень нашел точку опоры для ноги и на мгновение обнял ледяную стену, выдавая этим жестом свою усталость. Затем
— Джулиан…
— Я не могу спуститься вниз прямо здесь, — пояснил он, верно истолковав ее мысли. — Безопаснее подняться.
Дэзи не хотела смотреть, но, как зачарованная, не могла отвести взгляд. По ее ощущениям, восхождение растянулось на несколько часов, хотя в действительности прошло всего лишь несколько минут. Сердце ее напряженно отсчитывало секунды, вдруг пришло осознание хрупкости жизни. Все могло измениться в мгновение ока. Мгновение ока — много это или мало? За это время можно щелкнуть выключателем. Принять решение. Оплодотворить яйцеклетку. Или сорваться и упасть со склона.
Потом Дэзи поразила еще одна мысль — насколько ей нравится присутствие Джулиана в этом мире. Она даже дыхание задержала. Это был ее способ молиться.
Спустя какое-то время, показавшееся ей вечностью, парень достиг вершины и, перевалив через хребет, исчез из вида. Дэзи без сил рухнула наземь, чувствуя холод и опустошение. Тут вниз спустился толстый канат. Дэзи не верила своим глазам. Он что же, хочет, чтобы она последовала за ним? Шутит он, что ли? «Чарли, — подумала она. — Я не могу совершать глупости». Она снова посмотрела на канат. В этом был весь Джулиан — совершенно сумасшедший, но точно знающий, как обеспечить ее безопасность, не так ли?
Она отложила фотокамеру в сторону, надела на плечи рюкзак, шлем и очки, дважды проверила страховку и потуже затянула веревку.
— Подстрахуй меня! — крикнула она. — Если я не доберусь до вершины, ты покойник.
Дэзи поднималась с гораздо большей опаской — и гораздо большим количеством льдобуров, — чем обычно, выбирая самый легкий маршрут. Даже в таком случае восхождение было долгим и трудным, руки и ноги ее тряслись, мышцы напрягались. Она не испытывала подобного вызова собственным физическим силам с тех пор, как родила ребенка. Когда девушка наконец достигла вершины, она совсем запыхалась и чертыхалась про себя. Сорвав с головы шлем и очки, она выдохнула:
— Это было великолепно.
Джулиан протянул руку, помогая Дэзи подняться на ноги, и потом не отпустил ее. Всем своим существом он источал желание.
— Джулиан…
Он не дал ей договорить, но склонился к девушке, обнял ладонями ее лицо и поцеловал. Он никогда не целовал ее прежде, хотя ей всегда этого хотелось. Поцелуй не был необычайно важным эпическим событием в духе «Последнего из могикан», он был нежным, теплым и испытующим, как приветствие, и одновременно разрушительным, потому что сердце Дэзи защемило от переполнявших ее эмоций.
Потом Джулиан прервал поцелуй и поднял голову, но Дэзи продолжала цепко держаться за него руками в мокрых перчатках. Прикладывая невероятное усилие воли, она заставила себя отстраниться и отойти на шаг назад.
Парень не воспринял этот жест как оскорбление, наоборот, он взирал на Дэзи с торжественной задумчивостью во взоре.
— Как долго я ждал этого момента.
— И я тоже. Так что добро пожаловать в клуб, — пробормотала девушка, тут же почувствовав затопившую ее волну смущения. — Но нам, вероятно, не стоит завязывать отношения. — Боже, неужели она в самом деле это сказала?