Возвращение
Шрифт:
Линн обхватила себя руками и заплакала. Она просто не могла поверить своему счастью. Роберт, ее сын, скоро будет дома. Она представила его в госпитале, в сотнях миль от нее. Он страдал от боли и, может, ему было гораздо хуже, чем он об этом написал ей. Но несколько сломанных костей — это все ерунда по сравнению с тем, что он жив и снова возвращается в Англию!
Она подумала, что даже его пораненное легкое тоже ничего, потому что он будет дома, где за ним можно будет ухаживать. Хотя бы некоторое время он будет в безопасности,
Линн снова и снова перечитывала письмо. Она смеялась и плакала одновременно. Когда же он, наконец, приедет? На письме не было даты, и оно могло быть написано несколько недель назад. Может быть, он уже сейчас едет домой. Она представила себе, как он сходит с поезда, весь закованный в гипс, и смотрит на нее своими темными глубокими глазами.
«Надеюсь, ты гордишься своим сыном-солдатом!»
Она все еще улыбалась сквозь слезы, когда услышала, что пришел Чарли и стал отряхивать снег с сапог на коврике у дверей. Когда он вошел в кухню, она стояла и смотрела на него, и Чарли сразу понял, что у нее есть для него новости.
— Роберт?
— Да, он едет домой.
— Я просто не могу этому поверить!
— Это правда!
— Ты получила телеграмму?
— Нет, письмо…
— Дай мне посмотреть!
— Он сломал руку и два ребра, — сказала Линн, глядя, как Чарли читает письмо. — Бедный мальчик весь в гипсе. Он упал с лестницы. И одно ребро продырявило ему легкое.
— Господи, это все не так уж хорошо, — сказал Чарли.
— Да, бедный мальчик. Он перетерпел, наверное, такую боль!
Но ее выдавали ее глаза, ее улыбка, ее голос, и Чарли понимал, что для нее все не было так ужасно, что все случившееся было ответом на ее молитвы.
— Как ты считаешь, он сможет сюда нормально добраться?
— Конечно, мы позаботимся об этом.
— Интересно, когда он приедет?
— Как бы мне хотелось поскорее все узнать, — сказала Линн.
— Он не указал дату в письме, глупый мальчишка. Он может приехать завтра, а может и сегодня! Может, это письмо путешествовало много дней, и теперь у нас не останется времени, чтобы подготовиться к его приезду!
— Я не могу этому поверить! — восклицал Чарли. — Ты только подумай, наш Роб возвращается к нам! Не могу поверить, что это правда!
— Я тоже, но это правда! Правда!
У Линн светилось лицо. Она смеялась сквозь слезы. Чарли не видел ее такой уже много лет. Она снова стала прежней Линн и смотрела на него сияющими лучистыми глазами. Ей хотелось, чтобы он разделил с ней её радость. Ей хотелось, чтобы Чарли был с ней рядом в этот момент и делил с ней общие мысли, чувства и симпатии. Линн протянула ему руки, и он крепко сжал их. Они смотрели друг на друга, и между ними было теплое чувство, их связывала эта чудесная новость: их Роберт возвращается домой.
—
Линн просто не могла сдерживаться.
— Я хочу, чтобы он сейчас подошел к нашей двери, сию минуту!
— Ты же знаешь, что он не может приехать к нам прямо сейчас. Он заранее пришлет телеграмму.
— Ты прав, конечно, это глупо с моей стороны надеяться, что он будет именно сейчас.
Смеясь, она отняла от него руки и прижала их к разгоревшемуся лицу.
— Я должна быть терпеливой, правда? Но зато я могу подготовить все к его приезду.
— Он приедет домой в ужасную погоду. Сейчас идет такой сильный снег. Наверно, будет буран.
— Роберт не боится снега! — сказала Линн. — Он будет рад видеть его после этих постоянных песков!
Но она вдруг вспомнила о Филипе и, нахмурившись, посмотрела на Чарли.
— Разве мальчик не был с тобой? — спросила она.
— Нет, он сидел наверху, когда я уходил.
— Да, но он скоро ушел из дома. Я решила, что он пошел за тобой.
Ей стало неприятно при мысли о Филипе, потому что, когда Роберт вернется домой, он увидит, что стало с его книжками. Это было черное пятно в такой хороший день, и оно портило ей настроение. Линн рассказала Чарли о том, что случилось после его ухода и почему она выгнала из дома Филипа.
— Я так разозлилась из-за книг! Он их все разрисовал. Это же книги Роберта, он их так любил, и этот мальчишка исписал их глупыми грязными словами и везде сделал идиотские рисунки. Все книги теперь испорчены.
— Что ты ему сказала? — спросил Чарли.
— Я не помню! — Линн широко развела руками. — Ты же знаешь, что я могла ему наговорить.
Она замолчала и посмотрела на Чарли. — Ты же не станешь со мной спорить, что он очень трудный мальчик. Ты был к нему так добр, а он плюнул тебе в лицо. И то, что он постоянно говорит мне!
— Что он тебе сказал?
— Он пожелал смерти Роберту и сказал — хоть бы его разорвало на кусочки!
— Неудивительно, что ты его выгнала!
— Он сказал, что ненавидит этот дом и ферму и что здесь все просто ужасно!
— Ну, он так не думает, — сказал Чарли. — Все дети такие, ты же это знаешь! Они иногда говорят подобные вещи.
— Да, я понимаю и сама себе это повторяю. Кроме того, он тяжело переживает разлуку с домом… Я понимаю, что мы должны ему многое прощать.
Линн вздохнула и отвернулась. Она вложила письмо Роберта в конверт и поставила на каминную полку.
— Но я все равно вышвырнула его из дома. Он пошел в сарай, я это видела из окна спальни, но мне кажется, что его поблизости нет, если только он не прячется где-то.
— Я пойду поищу его.
— Да, уговори его вернуться и вести себя нормально. Скажи ему, что сегодня у нас будет чай пораньше и что он может сам поджарить себе гренки у огня. Ему они нравятся, это его любимое лакомство.