Возвращение
Шрифт:
Арвинд, сын Арворна не стал отказываться от такого драгоценного, почти жертвенного дара и улыбнулся, соглашаясь на «проставку»…
* — А. П. Маресьев — прототип главного героя книги Б. Полевого: «Повесть о настоящем человеке». В произведении выведен под фамилией — «Мересьев». Восемнадцать суток ползком пробирался к своим по лесу во вражеском тылу.
Глава 17. Июль. Атрея
— Может быть, у них эпидемия какая случилась? — предполагает Рул,
Арвильда с Арвиндом непонимающе смотрят в её сторону. Видимо этого слова атрейцы от землян еще не слышали.
— Болезнь, — поясняет бывшая заместительница главврача психушки, уловив их взгляды, — Все здешние жители заразились ей и умерли.
— Никогда не слышали о таких болезнях, — недоуменно переглянувшись, парочка блондинов мотает головами.
— Да какая ещё, нах, болезнь? — раздраженно мычит Мастиф, из-за накрученной во всю морду повязки, похожий на заглавного героя первого фильма про «Мумию», — Забыла, что ли, мать? Гребанные «творцы» в первый же вечер объявили, что эпидемии больше никому на Земле не грозят. По-любому, здесь та же история.
— Ну да, точно, — соглашается Рул, даже не возмутившись по поводу «матери», видно списав подобное обращение на ранение Мастифа и сделав для него скидку…
…Совсем небольшой населенный пункт возникает впереди совершенно неожиданно.
Обнаруживший его головной дозор, получает команду: «наблюдать, не соваться и не отсвечивать», и терпеливо дожидается подхода основной группы.
После чего, атрейский боец, командующий разведкой, уже в очном порядке докладывает начальству, что за время наблюдения в поселке никакой активности не отмечено. От слова «совсем».
Это странно, учитывая, что даже при беглом осмотре с расстояния — деревенька абсолютно не выглядит заброшенной.
Дальше наблюдаем за поселком уже всей бандой, залегшей в кустах на краю леса.
…Совсем невысокий частокол из потемневших от времени бревен, чуть кривовато висящие, плотно закрытые створки ворот, тесовые крыши домов…
И тишина.
Мертвая и густая. Нарушаемая только хриплым карканьем, кружащих над деревушкой местных ворон и неприятным хищным клекотом еще каких-то пернатых покрупнее, тоже раскрашенных в черные траурные цвета.
Переглядываемся с Арвиндом и Матерью всех змей и не сговариваясь, пожимаем плечами. Понимаем друг друга и без ненужных слов.
Вернее будет — понимаем, что пока ничего не понимаем!
На локаторах, по-прежнему, не происходит совершенно никакого, даже малейшего, шевеления…
Приказ отдан и разведка, как всегда, уходит вперед в молчаливую неизвестность. Воспользовавшись помощью товарищей, один из атрейцев ловко перебирается через частокол и недолго повозившись внутри, открывает поскрипывающие в полной
Четверо союзников входят внутрь огороженного периметра и пропадают из вида.
Отслеживаю их перемещения «по приборам» и не забываю одновременно оглядывать окрестности.
Кроме нас и оставшегося позади, в лесу, обоза с барахлом и ранеными — на локаторе никого!
Вот один из разведчиков снова появляется в проеме ворот и призывно взмахивает рукой, дублируя свои действия в отрядном чате. Ох, что-то лицо у него совсем кривое и серое как асфальт.
Входим на территорию поселка…
Твою же мать!
Ух, ты ж, бля!
Хочется долго и смачно материться, но при мертвых, как-то не слишком получается…
Еще сильнее — стремление очень долго и изощренно убивать всех тех тварей, кто сотворил подобное…
С трудом сглатываю кислую и тягучую слюну. Глубокий вдох и выдох. Отпускает…
А всего три месяца назад — весь ливер вывернуло бы наизнанку, как варежку. Обблевался бы до самого донышка…
Сейчас не так уж сильно колбасит. Психика приспособилась к новым реалиям и адаптировалась к жутковатой, сволочной реальности обитания теперь уже трех миров.
Почти приспособилась и адаптировалась…
Провожаю взглядом кого-то из наших земных бойцов, метнувшегося в сторону и на ходу исторгшего из себя содержимое желудка… Видать, парень еще не настолько зачерствел…
Ну, и чем эти гребаные сектантские выродки отличаются от «обезумевших»?!
Тем, что вполне себе в разуме и могут научиться в шахматы играть? Так это лишь отягчает их действия!
Да и можно ли называть и относиться к ним как к разумным существам? Подобное и в самую больную голову не придет…
Расколотые деревянные бочки, разбитая глиняная посуда, гнутое ведро, рваное тряпье и хлам. Перья из одеял и подушек…
И мертвые тела людей. Много.
Трупы еще относительно свежие. Запах вполне терпимый, несмотря на июльскую жару.
Шмыгающие около них крысы и кружащие птицы, недовольные нашим появлением на этом щедром пиршестве.
Распятый подросток с кроваво-мясистыми сгустками вместо глаз, прибитый к внутренней стороне частокола.
Изуродованная обнаженная женщина с распоротым животом и без кистей рук…
Они валяются рядом. Видно до конца плод закрывала — вот и разозлила живодеров. Или раззадорила!
Её, так и не родившийся младенец, насаженный на жердь забора неподалеку от матери…
Пожилой, длинноволосый и седой мужчина с яростно распахнутым в последнем крике ртом — приколотый вилами к стене сарая…
— Что это за деревушка? Не знал о ней? — спрашиваю молодого атрейского вождя.
— Нет. Откуда? — вяло выдавливает из себя Арвинд, сын Арворна. — Это те, кто гонится за нами, успели сюда раньше или…