Возвращение
Шрифт:
На краю поляны высится сооружение, похожее на тригопункт.
Две дощатые площадки с поручнями, посредине и наверху. Солнечные панели из трех элементов — и ведь не боятся, что кто-нибудь упрет оборудование! Да уж, крепко округу запрессовали, никто не хочет ссориться… Две антенны на макушке, там же пара небольших блоков под навесом, на промежуточной площадке стоит серебристый металлический ящик на висячем замке. Новенькие синие кабели жгутом тянутся наверх. Это автономный ретранслятор, стратегический объект.
Значит, грузовичок есть не что иное, как вахтовка с обслуживающим персоналом, появляющимся
Глянул на наручные часы, с мягкими щелчками провернул лимб, выставляя контрольное время.
— Полезли.
— Ха! Я высоты боюсь, — привычно пошутил бывший десантник. Хотя, как он сам же и утверждает, десантники бывшими не бывают.
Дерево ошкуренных бревен и гладкоструганых досок еще не посерело под дождем, солнцем и ветрами, запах от него свежий. Ступеньки удобные, плоские и широкие, идут внутри конструкции, пролетами… С нормальными перилами, зараза! Ревнивая зависть уколола сердце. Наши белорусы, помню, ставили примерно такую же вышку в Южном порту, так натворили там круглых перекладин, как у концертных матросов в знаменитом танце «Яблочко», мартышкой надо быть… Лезешь — и мысленно с родными прощаешься. А не мысленно — ругаешь Ковтонюка.
Естественно, Мишка взял наверх и пулемет. Поможет ли «крестовик», если что? Один хрен неуютно, не спрыгнешь. Трахома, как в западне!
— Я снимаю на камеру, а на тебе, Гоб, контроль подходов, по возможности помощь и фикс на бумаге. Планшет возьми.
Мы торопились.
И возможного появления врага дожидаться нельзя, и света постепенно становится все меньше и меньше. Пока что фотать можно. Надо поторапливаться, драгоценные минуты уходят. Камера у меня хоть и маленькая, да удаленькая, зум мощный, оптический. Ладно, нащелкаю по максимуму, а дальше пусть аналитики из Штаба изучают да разбираются.
Не сказать, что отсюда весь Стокгольм открывается как на ладони, но и того, что можно увидеть с площадки, вполне достаточно для визуальной съемки.
Как и для впечатлений.
Уже после первого взгляда на любой новый город опытный наблюдатель может сразу сделать выводы о текущей степени развития анклава, в этом нет ничего сложного.
Поначалу многие города с посадами, столицы анклавов стараются вытянуться вдоль берега реки или приданного заброшенному сюда народу озера. Это объяснимо — питьевая вода под боком у простеньких, быстро возводимых хижин, лодки хозяев стоят прямо на берегу, в сотне метров — легкая рыбалка, всем хватает места и ресурсов для примитивного самопрокорма… В итоге возникает большая деревня в одну улицу.
В центре — Главный Дом, замок или крепость.
Однако вскоре процессы промышленно-экономического развития заставляют общество быстренько осваивать территорию. Степень освоения ее «в глубину» и показывает уровень развития анклава.
Конечно, тут есть особенности и исключения. В Замке Россия Сотников изначально взял курс на быстрое развитие промышленности и самых разных ремесел, а не занялся унылым строительством примитивного общества охотников и собирателей — территория начала стремительно осваиваться по всей площади, а берег Волги остался практически свободным.
Так же поступили французы и швейцарцы. Немцы наверняка пошли бы по аналогичному пути, но они
Здесь с промышленностью все нормально, развивают. Жилых домов на берегу очень мало. Есть два здания, похожих на особняки. Причалы, пакгаузы… Пять больших низких строений вытянуты в ряд, что в трех, непонятно, а еще два заняты на переработке леса. Вот и плот на воде, сбитый из строевой сосны, рядом стоит, пока не разобранный. Недавно подогнали: анклав активно использует ресурсы противоположного берега, у себя деловой лес не рубит, разумно. Что там у них, на левом по течению берегу? Деревенька небольшая, точней не разглядеть. Вот бы прошвырнуться при случае…
А где буксирчик паровой? Такой плотище катерком не оттащишь! Есть у них портовый буксир, точно есть.
Параллельно Волге идет широкая протока с двумя каменными мостами.
За что это альянщикам такой ништяк даден, Смотрящие, вы что там, сдурели? В такой канал удобно на зиму заводить весь флот, спасая суда от ярости весеннего ледохода, в широкой протоке можно что-то прятать — с реки не увидишь. Поэтому наши флотские, один раз без особого успеха ходившие сюда на разведку, ничего о ней и не сообщили.
Еще один неприятный сюрприз: на материковом берегу протоки стоят верфи.
Мне было известно, что, по данным разведки, у Стокгольма имеется корабль класса «Дункан», — этот куда-то ушел. Одна большая яхта с паровым двигателем и много катеров, пулеметов хватает. Берлинские волкодавы и ребята Гонты в стычках с недружелюбными северными соседями сталкивались именно с моторками и катерами. Яхта и три катера выстроились у каменного причала рядом с замком, суда явно военные. Подвесников не видно, вполне может быть, что водометы. Сколько таких еще несут службу у спорных островов к северу? А сколько болтаются ниже по течению…
Лодкам рыбаков отведено отдельное место, их много, рядом встык — дощатые сейфы.
И что мы имеем вдобавочку?
— Командир, знаешь, я лучше вниз пойду. — Сомов прервал сессию, моя рука дрогнула, очередной снимок смазался. — Стремно. Дороги отсюда не видно, подъездной путь на холм не просматривается. Тревожно что-то.
Горка, на которой стоит вышка ретранслятора, двугорбая, второй лесистый холм, что пониже, намертво закрывает магистраль.
— Меняемся, возьми рацию со сканером. И это, Мишган, лучше бы без радиообмена, только по крайней необходимости, а то меня точно засекут.
Рации маломощные, да вот только на высоте стою…
— Свистну.
Мишка, поругиваясь на тесноту, полез вниз, а я продолжил съемку с попутным анализом увиденного.
Итак, на солидных верфях Стокгольма заложены два судна, металлические, шведы варят что-то вроде катеров-сторожевиков, это серьезная заявка на доминанту. Скошенные надстройки готовы. Видно стоящие на поддонах заготовки баковых бронебашен под крупнокалиберные пулеметы или пушки. В стороне строится еще яхта, с деревянным корпусом, там тоже дело движется к финишу.