Шрифт:
Annotation
Давно известно, что осень – пора увядания. Но так получилось, что для Бэль именно эти три месяца стали временем возвращения. В свою жизнь и в свою семью. Именно осень стала для нее временем осознания давно известных, но от этого не менее ценных истин: каждый наш день неповторим, а жизнь прекрасна. Перед вами история женщины, осени и любви.
Возвращение
А где-то осень, золотая и красная,
Из письма Э.М. Ремарка Марлен Дитрих, 1939 г.
Они были повсюду, эти узкие бумажные полоски. Бэль растерянно осмотрелась вокруг, а потом неожиданно для себя подняла одну и прочитала: "И как это может быть, что наша жизнь проходит?"
Интересный вопрос. Правда, как? Но ведь проходит же. Детство, юность, молодость... незаметно подступила зрелость, первые морщины в уголках глаз и лекарства.
Дни напоминали песчинки в часах, которые равнодушно и размеренно сыпались из верхней колбы в нижнюю. Безвозвратно.
Наверное, надо было положить бумажную полоску на место, но вместо этого Бэль аккуратно ее сложила и сунула в карман плаща.
Стоял сентябрь, такой, который она всегда любила - бабье лето. Солнце припекало, на еще зеленую траву осыпались первые желтые листья, воздух был прогретым, но все вокруг уже пахло прощаньем. Вот и Бэль прощалась. Она бродила у самой кромки пруда в заброшенном уголке городского парка и хоронила свою прошлую жизнь, а как жить дальше - не знала.
Ничего страшного не произошло. Были дом, любимый муж, дети, работа, друзья... просто однажды она заболела. На смену привычным дням пришли визиты к врачам, консультации, бесчисленные анализы и, как логическое завершение истории, операция. Не рядовая, не стандартная, а такая, которую может сделать только врач с золотыми руками, и когда через несколько дней Бэль сумела впервые совершить несколько шагов без поддержки - она заплакала. Заплакала от того, что ходит, что видит солнце, деревья за окном, мир, живет.
Август щедро засыпал палату душистыми яблоками и поздней малиной, и тогда Бэль решила во что бы то ни стало поправиться.
А потом вдруг радость ушла. Врачи говорили, что она перенесла тяжелейшую операцию и нужно время, друзья утверждали, что она герой, но как-то сочувственно качали головой, родители сходили с ума, звонили по несколько раз в день, интересовались, что болит и строили предположения о том, каким еще врачам необходимо показаться.
Но Бэль точно знала, что у нее ничего не болит, во всем виноваты зеркало и таблетки. Однажды это происходит в жизни каждой женщины. Ты просыпаешься утром, встаешь перед зеркалом и вдруг видишь себя во всей неприглядности, понимая, что юность прошла, кожа начала увядать, и даже если объявить войну возрасту, уставив полочку в ванной батареей из самых хитрых нано-баночек, время не обмануть. Оно стремительно несется вперед. Отражение смотрит уставшими глазами, и надо как-то учиться принимать свой возраст, чтобы нести его достойно и красиво.
И, может быть, Бэль удалось бы улыбнуться зеркалу, взять телефон, чтобы бодрым голосом записаться на консультацию к дорогому и модному косметологу, только в решающий момент ее взгляд случайно упал на пузырек с таблетками, которые предстояло принимать пожизненно. Все будущее существование зависело теперь
Все чаще стали посещать воспоминания, все страшнее становилось заглядывать вперед. Будущее казалось совсем беспросветным.
... и как это может быть, что наша жизнь проходит?
Только Олег по привычке продолжал звать ее Бэль – красавица*. Он был единственным, кто никак не отреагировал на произошедшее. Вернее, отреагировал, но по-деловому. Исправно навещал в больнице, целовал и помогал делать первые шаги, купил эти самые таблетки, отправил детей к своей маме, потому что в первое время Бэль едва ли могла управиться с двумя. Она очень быстро уставала. Муж даже старался готовить ужины. Но не жалел. Он был спокоен и невозмутим, словно ничего и не произошло, словно жизнь шла своим обычным чередом.
Правда, Олег хотел нанять сиделку, которая присматривала бы за женой на время его работы, и сказал об этом как-то... буднично, но тут взбунтовалась Бэль. Она терпеть не могла, когда сидели над душой, участливо заглядывали в глаза и надоедали сладким голосом, поэтому твердо сказала, что вполне может проводить дни одна, тем более, что за руль садиться пока не в состоянии. Максимум, куда она будет выходить из дома - это в магазин неподалеку и в парк, который почти соседствует с магазином. Бэль обязалась всегда держать телефон под рукой и исправно отвечать на каждое смс.
На том и порешили.
В парке было тихо и безлюдно - понедельник, первая половина, рабочий день, учебный год, и везде разбросаны узкие полоски текста. Как они здесь оказались? Может, кто-то потерял? Или незадачливый писатель решил таким образом распроститься со своим произведением? Бэль поймала себя на том, что переходит от листа к листу, читая напечатанные на них предложения. Определенно, это был литературный текст. Очень хороший. Изумительный. Ветер время от времени приподнимал загадочные фразы над землей и нес их по направлению к пруду, туда, где они сначала лежали, покачиваясь на холодной водной поверхности, а затем шли ко дну.
Не отдавая себе отчета, Бэль вдруг начала собирать уцелевшие кусочки - было бы неправильно подарить их воде. Эти слова должны были остаться. Порой все, что у нас остается - слова.
Когда она возвратилась домой, то внимательно перечитала и пересчитала все спасенные фрагменты. Их оказалось пятнадцать.
Пятнадцать фраз - посланий этой осени. Для начала полоски надо было высушить и выровнять. С помощью кусочка марли и утюга Бэль отлично справилась с поставленной задачей, после чего села на пол в гостиной, разложив перед собой отрывки.
Она старалась разгадать заключенную в словах тайну, меняла местами фразы, пыталась соединить их в текст. Но ничего не получалось. Это были всего лишь разрозненные обрывки.
Когда в пустом доме послышался звук открывающейся двери, Бэль поспешно собрала бумажки и сунула их в папку для хранения счетов.
Сегодняшняя находка была ее маленьким секретом, которым почему-то не хотелось делиться ни с кем. Даже с мужем.
– Как прошел день?
– спросил Олег, войдя в комнату и привычно целуя жену в висок.