Возвращение
Шрифт:
С каждым шагом расстояние между двумя людьми увеличивалось, а невидимая нить, связывающая две души - натягивалась. Эта нить была достаточно прочной, чтобы не порваться. Каждый из них прошел столько дорог в своей непростой жизни, что давно не верил в сладкие слова жрецов, долгую милость господина и преданность любовницы. Но было нечто, что поддерживало в самые трудные дни, не давало рухнуть на дно, питало надеждой и верой в завтра, часто даже против воли, позволяло кричать, плакать, петь и чувствовать крепкую руку рядом. Чувствовать ее всегда. Это - дружба.
пока на улицах идет дождь,
Осень за окном бесновалась. Уже не было тех робких желтых мазков в кронах деревьев, которые деликатно намекали, что лето прошло. Желтый, багровый, коричневый, все оттенки собрались вместе, природа полыхала, сгорая. В саду отцветали последние цветы. Бэль срезала белые георгины и поставила их в купленную вместе со Светкой вазу. Удивительно, как не вязался их цвет с осенью - чистый, холодный, снежный.
Они казались инородными в саду, где встречали первые заморозки разноцветные астры, яркие бархатцы и почти вишневые хризантемы.
Осень победно шла по земле. Осень шла, а Бэль писала. После того, как очередная миниатюра заканчивалась финальной точкой, из папки вынимался следующий фрагмент.
Бэль вчитывалась в слова и искала. Порой на выработку одной лишь идеи уходило несколько дней. Она пробовала слова на вкус, как изысканный гурман смакует блюдо в дорогом ресторане, примеряла фразы к разным ситуациям и людям, отсекала неподходящее, сосредотачивалась на том, что казалось близким, прощупывала, раздумывала, сомневалась и, наконец, принимала окончательное решение.
Блуждая в собственных мыслях и фантазиях, увлеченная поиском единственно правильной по ее мнению истории, Бэль уже не думала о лекарствах и своей зависимости от них. После того случая в машине подруги Олег поставил жене «напоминалку» на телефон, а все таблетки были поделены на две части. Одна осталась стоять на полочке в ванной комнате, другая перекочевала в сумку, что бы Бэль, где бы она не находилась, могла вовремя принять препарат.
Светка привносила в жизнь сумбур, громкость, легкую неразбериху и какую-то свежесть. Бэль не могла не улыбаться, когда слышала в трубке ее энергичный голос:
– Ты не знаешь, что такое бути дэнс?! Да это просто... супер крутая фишка, приеду - покажу. Я уже на трех занятиях была!
Бэль чувствовала, что ее жизнь потихоньку исправляется, в ближайшие выходные Олег обещал привезти детей. Единственное, с чем она не могла справиться, это со страхом быть неинтересной мужу. Бэль боялась его потерять. Нет, Олег ничем не показывал свое охлаждение, как всегда был спокоен и уверен, но ее осунувшееся, только-только начавшее набирать здоровый цвет лицо, но шрамы на теле после операции, но начавшееся увядание... вдруг Бэль больше неинтересна ему: больная и с морщинками? Вдруг Олег зовет ее так только в силу привычки и на самом деле больше не считает красавицей? Это случилось давно, еще тогда, когда весь мир был очарован мюзиклом "Нотр-дам де Пари", и песня "Belle" транслировалась по всем радиостанциям и музыкальным каналам. Именно благодаря ей Маша получила свое новое имя, и все эти годы действительно чувствовала себя красавицей. А вот сейчас забеспокоилась. С самого возвращения из больницы муж ни разу к ней не прикоснулся, если не считать осторожных легких поцелуев. Никогда такого не было, и Бэль не знала что думать. Она терялась, страдала и безумно скучала по его телу.
В тот вечер шел дождь, отчего в доме казалось особенно тепло и уютно. Из-за хмурого неба потемнело раньше обычного, а Олега все не было. Бэль
Олег пришел, привычно крикнув из коридора:
– Я здесь! Ужинать будем?
Бэль вышла навстречу мужу, и по одному только ее взгляду он понял все. Он всегда понимал ее сразу. Без слов. Позволил помочь снять с себя куртку, позволил заскользить ее ладони по груди, а потом перехватил длинные пальцы и прижал их к губам.
– Что-то случилось, родная?
– Ничего. Просто ждала, когда ты придешь.
– Бэль...
– Тсс....
Она потянулась к его губам, сама, отчаянно и жадно. Он ответил сразу же, прижав к себе и заставив запрокинуть голову. Бэль чувствовала, как оживает в душе вера в то, что она желанна, как сменяется ликованием от осознания своей власти над ним, пьянящей, женской, ни с чем не сравнимой власти.
– Стой, - Олег оторвался от губ и тяжело дышал в ухо.
– Что случилось?
– спросила Бэль, уткнувшись лицом в его шею и зажмурившись от счастья.
– Ты уверена, что тебе можно?
– Уверена. Мне даже кажется, что мы пропустили тот момент, когда стало можно. Придется наверстывать.
– Придется, - согласился Олег и подхватил жену на руки.
***
– Ну что, Павел Ильич, уезжаете вы от нас?
Она стояла у окна и вглядывалась в пасмурный вечер через мокрое стекло. Руки теребили сережку.
– Да, Софья Андреевна, погостил, но пора и честь знать. Брат, конечно, уговаривает остаться, только дела, дела... сами понимаете.
– Как не понять, - обернулась вдруг, блеснув темными в оправе камнями, - вы человек занятой. Николай Ильич прибудет теперь поздно, в такой дождь дорогу, верно, совсем развезло.
– Вы не идете спать?
Павел задал вопрос и почувствовал в тот же миг, что сказал неучтивое, то, что никоим образом нельзя было произносить. Но Софья Андреевна лишь слегка улыбнулась.
– Нет, я привыкла ждать мужа. Хотите чаю?
– Да, с удовольствием, - как-то робко и по-ученически ответил он.
– Я распоряжусь.
Она торопливо вышла из комнаты, оставив Павла одного.
Решение ехать далось с большим трудом. Оно пришло два дня назад, когда дом был полон гостей, и разговор зашел про разлуки. Вернее, поначалу, все обсуждали новый модный, к слову, довольно легкомысленный романс, в котором звучали слова: