Возвращение
Шрифт:
Полиция приехала в мотель вскоре после полуночи. Глена разбудили крики, хлопанье дверей и свет красно-синих мигалок, без труда проникавший сквозь тонкую ткань занавесок. Некоторое время он смотрел в окно, но там было слишком много людей, слишком много света, слишком много теней. Одурманенный сном мозг не мог уловить смысла всей этой суматохи, и в конечном итоге Глен снова лег, натянул простыню на голову и отвернулся от окна.
Утром выяснилось, что Рона арестовали за непристойные фотографии несовершеннолетних девушек, которые он выложил в Интернет. Старшеклассница из Бауэра
Ходили слухи, что Рон заставлял всех своих «моделей» подписывать разрешение на публикацию, и папку с этими разрешениями конфисковала полиция. Эл, который посетил отделение полиции, был уверен, что Рона вскоре отпустят, но его волновала ответственность университета и ущерб для репутации. Как и Глен, профессор заметил, что жители Бауэра не в восторге от них самих и от всего проекта, и беспокоился, что этот инцидент затруднит получение для места раскопок того статуса, которое оно заслуживает.
– Мне всегда казалось, что с этим парнем не всё в порядке, – призналась Джуди.
– Хочешь взглянуть на его сайт? – ухмыльнулся Рэнди.
Она ткнула его кулаком в плечо.
– Тебя же там нет, правда?
Джуди снова ударила его, на этот раз сильнее.
Эл отсутствовал почти всю вторую половину дня, и они работали сами, без его руководящих указаний. Настроение было мрачным. Даже добродушные шутки Рэнди и Джуди казались вымученными, и молодые люди вскоре умолкли. Глен был рад, что сегодня они с Мелани работали по отдельности. Ему не хотелось ни с кем разговаривать. Профессор вернулся в начале четвертого, сделал для всех краткое заявление в духе утреннего оптимизма и устроился на своем месте за столом под навесом в центре.
Глен вернулся к работе. Он рыхлил и удалял плотно утрамбованную землю в северо-западной части раскопа, и уже нашел несколько маленьких раковин и клочок мешочка из волокон юкки. А затем наткнулся на предмет, размерами превышавший все найденные сегодня артефакты, – странную кость округлой формы. Лопатой Глен начал вырезать из твердого грунта непонятный предмет. Потом, нахмурившись, очистил его от остатков земли. Теперь стало ясно, что это череп, но Глен никак не мог понять, чей. Не волка, не медведя, не лошади, не оленя и не пумы. Скорее… человеческий.
Но не совсем.
Конечно, он не специалист. То немногое, что он знал о природе, было почерпнуто из канала «Дискавери». Полностью освободив череп от окружавшей его земли, Глен окликнул Эла, чтобы тот взглянул на его находку. Ожидая, пока профессор дойдет до этого участка раскопок, он вспомнил, что Мелани рассказывала о других найденных тут артефактах, необъяснимых, – и при взгляде на пожелтевший череп по спине у него пробежал холодок.
– Где? – спросил Эл, переступая через низкую стену из необожженного кирпича.
Глен указал на землю у своих ног.
По выражению лица профессора – профессиональный интерес сменился нескрываемым волнением – он мгновенно понял, что находка очень важная и ценная.
– Что это? – спросил Глен.
Эл покачал головой, опустился на колени и принялся ощупывать
Эл встал, снял шляпу и с исступлением посмотрел себе под ноги.
– Ну и денек, – сказал он. – Сначала Рон, теперь это… Всё сразу.
– Он… человеческий? – спросил Глен.
– Вот в чем вопрос, да?
– Вы хотите сказать, что не знаете?
– Я могу догадываться, выдвигать предположения, но знаю ли я наверняка? Одно могу сказать точно: ничего подобного я раньше не видел и даже не слышал ни о чем таком, и если я прав и моя догадка верна, – в его голосе прозвучало торжество, – это подтверждает теорию, которую я всегда поддерживал и которая все прошлое десятилетие высмеивалась научным сообществом. Буду с вами откровенен. Это, – профессор указал на череп, – причина того, что я здесь. Именно это я и надеялся найти каждое лето, когда приступал к раскопкам. Конечно, не этот череп, но некое указание, что мы на правильном пути, доказательство, что наша теория – не пустая выдумка… – Эл оглянулся. – Черт, жаль, что тут нет Рона, чтобы сделать снимок. Вы знаете, где его фотоаппараты? Остались в его комнате?
Глен пожал плечами.
– Наверное. Не знаю.
– Я должен рассказать всем остальным. Нужно все обсудить, – Эл поднял руку. – Внимание! – Он повысил голос, чтобы его услышали все. – Подойдите, пожалуйста, сюда! Я хочу вам кое-что показать!
Мелани и трое студентов отложили свои инструменты, прервали работу и стали пробираться по лабиринту стен из обожженного кирпича к тому месту, где работал Глен.
– Что это, черт возьми? – удивился Бак, указывая на череп.
Лицо Эла расплылось в улыбке.
– Об этом я и хотел с вами поговорить.
– Пещерный человек?
Улыбка профессора стала еще шире – если такое возможно.
– Готов побиться об заклад, что его возраст совпадает с возрастом костей анасази из той погребальной камеры, хотя прямо сейчас мы не можем это доказать. Совершенно очевидно, что это череп, однако он не принадлежит ни к одному из известных мне животных, и, несмотря на некоторое сходство, я не считаю его человеческим.
Глен нервно переступил с ноги на ногу.
– Тогда что это? – спросила Мелани. Глену показалось, что девушка разделяет его чувства.
– Анасази господствовали в этой местности почти тысячу лет. Во второй половине тринадцатого века на юго-западе континента разразилась жестокая засуха, продолжавшаяся несколько десятилетий. Дождей практически не было, реки пересохли, и анасази исчезли, а их главные поселения опустели.
В разгар засухи они опустились до каннибализма. По крайней мере, так считает современная наука. Несколько лет назад в районе горы Ют в Колорадо нашли окаменевшие фекалии анасази, богатые белками, которые могли там присутствовать только в том случае, если субъект питался человеческим мясом, что подтвердило эту довольно спорную гипотезу… – Профессор выдержал театральную паузу. – Но, возможно, причиной была не засуха. Возможно, до каннибализма их довело что-то другое.