Возвращение
Шрифт:
— Повезло.
— Нет, — усмехнулся Олег. — Я кое-что на себя капнул. Успокаивающее. Чтобы морок проще ставить было. А собака — она тоже живая. Так что и ей спокойно стало.
— Здорово! А после этого порошка человек, что, совсем-совсем любой приказ выполнит?
— Почти.
— А если ты девушке его навеешь, а потом… это…
— У вас у всех только одно на уме.
— И чего, подчинится?
— Не пробовал.
— А если прикажешь договор невыгодный подписать?
— Роксалана, — поморщился ведун. — Этот порошок ведь память не отшибает. Человек запомнит все,
— Интересно… Дашь попробовать?
— После таких вопросов? Да ни за что!
— Жмот! — отворотилась кудряшка, но тут же повернулась обратно: — А что это за сон-трава?
— Растет такая у нас в хвойных лесах, там, где сухо и возвышенность. На крокусы немного похожа.
— А я сама наберу и насушу, вот! — гордо заявила девушка. — Чего ты смеешься?
— Ты забыла спросить, в какой сезон ее собирать нужно, в какое время, какую часть растения, как сушить и чем заговаривать. Собирай, милая, собирай. Сама не съешь — так кроликов покормишь.
Роксалана недовольно фыркнула, но тут же указала пальцем на сумку:
— А много там у тебя снадобий?
— Десятка полтора самых необходимых. Морок поставить, рану исцелить, человека успокоить, от нежити отгородиться. Ну, и еще полторы сотни здесь лежит, — Олег коснулся пальцем своей головы.
— А ты меня научишь?
— Научу.
— Что, так просто — и все тайны откроешь?
— Конечно. Всего шесть-семь часов в день — и через пять лет ты будешь знать половину того, чем со мной поделился старый Ворон.
— Ворон? Странное имя.
— Прозвище. Роксалана, кстати, тоже имя не частое. Восточное?
— Русское. Говорят, как-то в Турцию продали русскую невольницу, Роксалану. Лет через десять она захватила власть в Османской империи.
— У-у, какие у тебя планы! — покачал головой Середин.
— Нет, просто отцу само имя понравилось. Ведь красивое, правда?
— Красивое.
— Ты так и не сказал, куда едешь, колдун? Где сегодня решаются судьбы мира?
— Где-то в Швейцарии есть город Брюннен, это на Фирвальдштадском озере, недалеко от Люцерна. От него в горы ведет дорога к Чертовому мосту, перед мостом — поворот. Мне говорили, его невозможно не заметить. Там живет большой злой маг, которого мне и предстоит одолеть, — улыбнулся Олег.
— Как интересно! Я с тобой поеду. На лыжах я уже до опупения накаталась, а колдунов настоящих еще ни разу не видела.
— Не стоит. Если я ошибаюсь, там не будет ничего интересного. Если не ошибаюсь — там может оказаться очень опасно.
— А я люблю приключения!
— Нет. Простым смертным не стоит влезать в такие дела.
— Да мне ничего не стоит! Я лишь так посмотрю, как колдуны дерутся. Жутко интересно. Я только в кино видела. Вы будете превращаться во всяких монстров, да?
— Я не киношный колдун, Роксалана, я настоящий. А настоящая
— Фу, какая гадость!
— Вот именно.
Динамик разразился длинной тирадой. Кудряшка вскинула голову, встрепенулась:
— Ой! Кажется, мы идем на посадку. Пристегнись и убери острые предметы… Смотри, смотри в окно! Видишь эти белые облака?
— Вижу.
— Так вот, это не облака. Это горы. Мы прибыли.
Одной возможностью Середин все же воспользовался. Капнув на усы, ворот ветровки и на волосы масла сандала с сон-травою и настроив энергетику на излучение спокойствия и уверенности, он отдал таможеннику паспорт Роксаланы, крепко обняв ее за плечо. Тот, привыкнув, что у пассажиров чаще всего все в порядке, поддался воздействию и решил: все в порядке и на этот раз, — проштамповал страничку в загранпаспорте девушки.
— Классно, — захлопала в ладони кудряшка, едва они вышли в просторный холл аэропорта. — Тебе только контрабанду возить!
— Спасибо тебе, красавица, — вернул он паспорт. — Ну, вот и все, нам в разные стороны.
— Нет, так нечестно! — попыталась загородить ему дорогу новая знакомая. — Мне же интересно! Я буду помогать! Ты обещал научить меня колдовству!
— Я тебя найду, — пообещал Середин, закидывая спортивную сумку на плечо. — Но сейчас мне нужно ехать дальше одному. Это мужское дело. В этой сваре тебя могут уничтожить, даже не заметив твоего существования. Это большая игра, с большими ставками.
— Да ты знаешь, кто мой папа? Да я могу купить всю эту страну вместе с ее банками и склянками! Не тебе учить меня большим играм.
— Я и не собираюсь, Роксалана. Мы просто расходимся в разные стороны. Все, прощай!
Олег решительно развернулся и направился прочь. Сориентировался в сторону группы, которая двигалась с сумками и чемоданами, увешанными яркими бирками, — значит, с рейса, — вместе с ней спустился ниже этажом, вышел на крытую стоянку, уставленную автобусами. Толпа, с которой он увязался, разделилась на несколько групп и стала грузиться. Между тем, на рейсовые машины эти «сараи» никак не походили. У лобовых стекол стояли таблички, начинающиеся со слова «HOTEL», а дальше шли меняющиеся названия. Да и вообще, парковка — это не остановка. Середин покрутился, подошел к белокожему толстяку в куртке со светоотражающими полосками:
— Плиз… Ай нид э тэкси стэнд.
— Э-э… — взмахнул полосатой палочкой толстяк и что-то затараторил. Палочка указала на дверь, из которой Середин вышел, потом направо, налево, еще раз налево, наверх.
— Сэнкью вэри мач.
Олег бодро направился указанным маршрутом. Минут пять он пробирался между какими-то стойками, указателями, уперся в табличку, изображающую стилизованную машину с шашечками наверху, повернул по стрелке, поднялся на этаж, вышел в стеклянную дверь… И оказался на железнодорожной платформе.