Возвращение
Шрифт:
– Денвер вам понравится, – пообещала Даллас, оторвав меня от моих мыслей. – Правда, Клуба самоубийц какое-то время не будет – сразу после нашего отъезда в последнем полиция устроила облаву. Лейси фактически меня спасла своим бегством.
– Откуда они узнали о Клубе? – спросила я.
Даллас рассеянно крутила светлые дреды.
– Наверное, от хендлеров, – ответила она, глядя на дорогу. – Эти гады внедрены повсюду.
Хендлеры под прикрытием? Такое мне и в голову не приходило. Вчерашний Клуб самоубийц я помнила плохо, но Адама не забыла. Неужели он хендлер, притворявшийся
По спине и рукам побежали мурашки. Ужасающую реальность я даже не могла открыть Джеймсу, пока он еще винит себя в уходе Лейси: Адам знал мое имя, он знал, кто я! Если он хендлер, почему не задержал меня еще в клубе? Неужели облава началась из-за меня?
– Подождите. – У Даллас завибрировал телефон. Джеймс, прищурясь, следил в зеркало, как Даллас отвечает на звонок. – Серьезно? – спросила она. – Черт побери, Кас! Отлично, – прорычала она и нажала отбой, бросив телефон в подставку для чашки. Фургон пролетел дальше, а мы свернули вправо.
– Кас сказал, необходимо разделиться, – пояснила Даллас. – В Денвере вас не спрятать, даже ехать туда очень рискованно. Вышел специальный выпуск «Дейтлайн» о вас двоих. Массмедиа набросились на историю сбежавших любовников, сканер с ума сходит от сообщений о том, что вас видели там и сям. Просто катастрофа, черт возьми.
– Тогда куда едем? – спросил Джеймс, все еще мрачный после интервью отца. – Или у тебя вообще нет друзей?
Даллас вздрогнула, но тут же с улыбкой отбросила дреды за плечо.
– Друзей у меня много, но вряд ли мне будут рады с двумя мятежниками, чьи лица не сходят с телеэкранов. Твоя красивая внешность слишком хорошо запоминается, – добавила она так, будто ненавидела его за это.
– Жуть просто, – съязвила я. Джеймс засмеялся, несмотря на угрюмость, и шутливо пихнул меня в плечо.
– Эй! – Я пихнула его в ответ, на что он не замедлил ответить, и мы толкались, пока я не заулыбалась. Обожаю эти игры, позволяющие забыть о неприятностях и вспомнить друг о друге.
– Мы едем в Колорадо-Спрингс, – вмешалась Даллас. – Там есть домишко, где Кас раньше ночевал. Он отвезет остальных и приедет. Заживем вчетвером, – пробормотала она. – Мечта, скажите?
– Лучше не бывает, – отозвалась я. Вот только плотного общения с Даллас мне не хватало. Я прижалась к Джеймсу, заплетавшему мне косичку, и стала смотреть в окно на синее небо и горы со снежными шапками.
Ощущение нормальной жизни быстро прошло – меня обуревали мысли о Лейси, которую я могла спасти. Я хотела привычно покрутить кольцо, и у меня перехватило дыхание, когда я коснулась голой кожи. Подняв руку, я ахнула и повернулась к Джеймсу.
– Я его забыла! – чуть не плача, сказала я.
Секунду он смотрел на меня в тревоге и замешательстве, но тут же перевел взгляд на руку и понял. Его плечи огорченно поникли, лицо исказила обида.
Несколько недель назад я обнаружила в матраце кольцо, которое сама же и спрятала, чтобы найти, когда меня выпустят из Программы. В конце концов оно привело меня к Джеймсу. А на прошлой неделе он подарил мне второе кольцо – новое обещание, и вот я, растяпа, его потеряла. Похоже,
Двухэтажный дом оказался очень простым, с облупившейся желтой краской и сломанным деревянным забором. Пока мы заезжали в гараж за домом, я огляделась. Подведя нас к просевшему заднему крыльцу, Даллас взяла ключ под кофейной банкой со старыми окурками и принялась возиться с замком. Мы разглядывали двор; и Джеймс указал на полуразвалившуюся собачью будку в углу.
– Давай щеночка заведем? – поддразнил он меня. Я готова была ответить «давай», но мне и правда захотелось щенка. Дадим ему глупую кличку и будем повсюду таскать с собой. Эх, если бы не эта неопределенная ситуация! Может, нам всю жизнь придется кочевать, гадая, что с Лейси. Когда я не ответила, улыбка Джеймса увяла, и он обнял меня.
С Лейси я познакомилась в школьной столовой в первый день обучения после Программы. Даже в специфической одежде, по которой сразу видно вернувшихся из стационара, Лейси не выглядела безликой. Она сказала мне не есть то, что подают в столовой, потому что в пищу добавляют седативы, – предупредила, хотя это могло навлечь на нее неприятности. Она подсела ко мне – опустошенной, растерянной, и мне стало не так одиноко. Лейси смешила меня, старалась защитить от Программы, а я ее подвела. Надо было серьезнее отнестись к кровотечению из носа. Не знаю, чем конкретно я могла бы ей помочь, но можно было что-то придумать. Будь здесь Релм, он бы знал…
– Слоун! – окликнул Джеймс из коридора. Дверь открыта, Даллас уже в доме, а я так и стою на заднем крыльце. – Ты идешь?
Я снова посмотрела на собачью будку – символ нормальной жизни, которой у нас никогда не будет, и вошла, задвинув за собой засов. Коридор вел в кухню, старомодную, но вполне функциональную: есть и кухонная техника, и посуда на открытых полках – совсем как дома. Правда, от этого легче не стало. Я вспомнила свой дом в Орегоне, родителей, с которыми не говорила после побега. Они, наверное, с ума сходят от беспокойства. Хоть бы не заболели от пережитых волнений.
– Пойду прилягу, – сказала я Джеймсу. Со стеснением в груди я представляла, как ждет моего возвращения отец, а мать смотрит в окно, которое выходит на улицу, гадая, жива я или нет. Джеймс спросил Даллас, где спальни; она показала на второй этаж. Не дожидаясь Джеймса, я пошла по лестнице, обратив внимание на маленькие гвоздики, торчащие из стены, но без фотографий, для которых они предназначались.
Спален было три, и Джеймс предоставил выбор мне. Я остановилась на комнате с самой большой кроватью. Джеймс бросил сумку на комод. У слухового окна стояли маленький стол и стул. Стены серовато-белые, мебель старая, но крепкая. Постель тоже показалась вполне приличной. Я легла поверх светло-зеленого одеяла и подтянула колени к груди. Джеймс прилег рядом и начал поглаживать мне спину.