Возвращения домой: Герой
Шрифт:
Кнут щелкнул, и мужчина рядом с Айваном повалился прямо на дворфа, погребая его под собой. Лежа под неподвижным телом, Айван заметил Рафера, который валялся у кровати. Он причудливо корчился и пытался коснуться лица рукой, которая, казалось, совершенно лишилась силы. Мертвый человек укатился, и Айван смог вздохнуть. Первый удар кнута лишил несчастного человека глаза. Глазное яблоко все еще болталось на его щеке, свисая из глазницы.
Айван попытался встать, чтобы броситься в бой, но летящее тело ударило его и заставило повалиться обратно на пол, прижимая к стене как раз рядом с дверью. Полдюжины солдат лежали на полу. Еще один человек подлетел в воздух, поднятый
Айван слышал затихающий крик человека, пока тот не приземлился, пролетев сорок футов до земли.
— Ах ты, зараза, — прорычал дворф, упорно пытаясь вылезти из-под тела.
А потом он застыл на месте, глядя на обнаженную демоницу. Мимо неё, к дальней стене, где висело зеркало в оправе зеленого демонического лица. В отражении он увидел Вульфгара, который прижимал руки к внутренней стороне стекла. Рот варвара был распахнут в неистовом крике, а затем его образ закружился и исчез.
Новая пара стражников ворвалась в дверь, только чтобы остановиться перед очередным ударом кнута.
Демоница — Концеттина, или кто это там был — отпрыгнула, хватая рукой зеркало и с ужасающей силой срывая его со стены. Прежде, чем Айван наконец смог выбраться из-под трупа, придавившего его, и прежде, чем новые стражники снова смогли начать свою атаку, женщина выпрыгнула из окна. Её большие кожистые крылья распахнулись, ловя ветер.
Айван рванулся к подоконнику, глядя в ночь. Демоница скользила над садом, а затем, снова высоко подпрыгнув, полетела на север, минуя городскую стену.
Дворф развернулся, оглядывая хаос, царивший в комнате. Мужчины стонали. Кое-кто бегал, пытаясь позаботиться о раненых, что привносило в покои еще больше неразберихи.
— Проверю короля! — огрызнулся он на одного из стражников, решившего задать вопросы о его уходе.
Но Айван врал. В этот отчаянный момент Ярин был наименьшей из его проблем. Он бросился вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, а затем быстро пробрался к задней двери дворца и бросился к коттеджу, где ждали Пайкел и Реджис.
ГЛАВА 22
Во власти демона
— Разумеется, я уважаю вашу мудрость, — сказал брат Афафренфер. Он изо всех сил старался сохранить самообладание. Это напоминало всем, что, несмотря на его быстрое обучение и продвижение в иерархии Монастыря Желтой Розы, он все еще был молодым человеком. Быть может, не слишком закаленным.
— Но ты не согласен, — заметил Магистр Кейн.
— Именно! — выпалил Афафренфер. — Просто… Не знаю, Великий Магистр. Но я совершенно точно люблю этого любопытного дроу. Я уверен, что многим обязан ему. Когда я потерял себя, он был одним из тех, кто помог мне обрести покой. Когда дворфа Амбра спасла меня от сражения с Дзиртом, спасая из плена на плане Теней, Дзирт не обязан был прощать и принимать меня. У него не было причин помогать мне идти правильным путем, на самом деле. Формально и морально он был бы полностью прав, если бы убил меня
Остальные удивленно подняли брови, обескураженные этой претензией. Магистр Кейн одарил этого монаха совершенно удивительными вещами, сливаясь с ним и обучая, как истинного и настоящего ученика. Остальные тратили годы или даже десятилетия, чтобы постигнуть подобною мудрость. И, обыкновенно, их попытки оканчивались провалом.
Но Кейн отлично понимал, что именно имел в виду Афафренфер. Он кивнул, одаривая монаха искренней улыбкой.
— Прошло не так много времени, — умолял Афафренфер.
— Достаточно, чтобы понять, — сказал Кейн. — Мы сделали для Дзирта все, что могли. И этого не было достаточно, но что тут поделаешь? Настало время вернуть его домой.
— Да, Великий Магистр, — сказал Афафренфер с послушным поклоном. — Должен ли я сказать ему об этом?
— Нет. Сходи и приведи его, — Кейн развернулся и посмотрел на остальных. — Все вы. Я поговорю с Дзиртом наедине.
Когда они ушли, Кейн развернулся к двери в стене комнаты и тихо позвал. Ивоннель выступила из прохода, становясь перед ним.
— Я польщена вашим доверием, — сказала она.
— Я не слишком доверяю Джарлакслу или тебе, Ивоннель. Мне говорили, ты необычайно сильна.
— Тем не менее, вы приняли предложение Джарлаксла и позволили мне встретиться с вами в вашем доме.
Кейн пожал плечами.
— Потому что я не боюсь.
Ивоннель улыбнулась.
— Можете ли вы увидеть мою душу, Магистр Цветов? — спросила она.
— Я знаю, что у Дзирта есть много друзей, готовых умереть, чтобы спасти его, — ответил монах. — Мне кажется, Джарлаксл именно такой. И в этом случае, я думаю, что его цели прозрачны и верны. В любом случае, я не соврал моим братьям на счет нашего запутавшегося друга. Эта загадка, эта болезнь, которая так изуродовала сердце и самообладание нашего воинственного друга. Загадка и трагедия. Я не могу вылечить его, потому что…?
— Потому что он не может вылечить себя, — ответила Ивоннель, и, спустя момент, заинтригованный Кейн кивнул, соглашаясь.
— И ты веришь, что можешь сделать это? — спросил монах.
Ивоннель явно хотела кивнуть, но вместо того просто покачала головой. — Я не знаю этого наверняка. Но я хотела бы попробовать.
— Зачем?
И Ивоннель рассказала ему о проклятии, которое наложила на Дзирта. О том, как он удивил её тем, что избежал её ловушки исключительно благодаря силе воли и, возможно, чему-то еще, живущему глубоко в сердце. Она поведала монаху о её нынешних идеях, и о том, что, как она верила, было недостающим куском в изцелении Дзирта.
Кейн принял задумчивую позу.
— В мире есть два вида демонов, — пояснил он, вполне сознательно. — Один тебе хорошо известен. Ты ведь из Мензоберранзана и отлично знакома с Паучьей Королевой. Демоны Абисса. Имеющие физическую форму и даже богоподобные, в некоторых случаях.
Фырканье Ивоннель было показательным ответом.
— Но я говорю, что это ложь! — с большей долей уверенности и так непривычных для него эмоций провозгласил Кейн. — Это ложь, потому что боги, царящие над этими ложными существами — это мы. Они существуют лишь потому, что приходят к нам в наших кошмарах. Если никто не станет поклоняться им, никто не станет верить в них, никто не будет их бояться, они потеряют всякую силу. Увы, этого никогда не случится.