Возвращенный рай
Шрифт:
Он уже порядочно выпил с тех пор, как возвратился домой с виллы, но остался совершенно трезвым: алкоголь не изменил настроения, которое его охватило.
Он должен ликовать, говорил Ги сам себе. Теперь он получил нужные доказательства, чтобы передать фон Райнгарда суду – если тот протянет до этого – и потребовать возвращения украденного семейного наследства. Но никакого ликования он не испытывал, только смятение – вихрь эмоций, которых он не испытывал раньше. И он знал, что причиной тому Лили.
Ги хотел торжества справедливости для своей семьи – всей душой хотел этого, – чувствовал, что обязан
Он мог бы обойтись и без всех этих осложнений, размышлял Ги с некоторой долей гнева. Ему стоило отбросить все в сторону и сконцентрироваться на том, ради чего он приехал сюда. Ох, нет, это не так-то легко сделать.
С глубоким вздохом Ги потянулся за бутылкой и опять наполнил стакан.
25
На следующее утро Лили решила наконец выполнить данное себе обещание посетить Джози. Отто принял значительно большую дозу лекарств, чем в предшествовавшие вечера, и все еще спал. Поэтому ей не надо было объяснять, куда она направляется. Ему вряд ли понравилось, если б он узнал, что Лили отправляется к своей старой подружке, но ей хотелось повидаться с Джози, и в любом случае после вчерашнего происшествия, считала Лили, ей не стоит оставаться одной.
Лили все еще с трудом верила тому, что она выкинула – почти что натворила вчера. Никогда в жизни ей не приходила мысль о самоубийстве, и теперь память о странном летаргическом трансе, от которого она чуть не погибла, казалась ей устрашающей и необъяснимой. Если б не Ги, сейчас ее уже не было бы в живых: как просто и как ужасно. Поэтому теперь она не была уверена, что сможет когда-нибудь опять полностью доверять себе.
Хибарка, где жила Джози со своим мужем Абелем, находилась на самом краю трущоб, и Лили порадовалась этому. Место не из самых приятных на острове – все эти лепящиеся друг к другу лачуги из поржавевших железных листов, неприятные запахи пригоревшего масла и пота, отсутствие канализации и нормальных стоков и люди, жившие в страшной тесноте. Когда-то Лили дала себе зарок, что в один прекрасный день она позаботится об улучшении этих жилищ местных жителей, но теперь она осознала с грустью, что такой день не наступит никогда.
Джози стирала в корыте возле своей хибарки и развешивала белье, чтобы просушить его на солнце, когда заметила, что к домику подходит Лили. Она бросила белье в корыто, подхватила на руки Уинстона и побежала навстречу Лили, широкая улыбка осветила ее круглое симпатичное лицо.
– Лили, Лили! Просто не верится! Ты прилетела домой! Абель сказал, что слышал о твоем приезде, но я подумала, что он опять слишком наклюкался рому!
Две девушки крепко обнялись, зажав меж собой малютку Уинстона.
– Конечно, я приехала, – отозвалась Лили. – Решила сделать это сразу же после получения твоего письма. Я так благодарна,
– Ну, я подумала, что ты должна узнать об этом, хотя Абель считал, что я вмешиваюсь и поступаю неправильно.
– Разве это вмешательство. Я бы никогда не простила себе, если б опоздала.
– Как он? – спросила Джози, и ее смуглое лицо стало серьезным.
– Он действительно очень плох. Но давай не будем говорить о папе. Давай поговорим о тебе. Расскажи мне все свои новости.
– Ну, как ты видишь, у меня скоро родится второй ребенок – очень скоро! – Джози ласково похлопала себя по огромному животу под платьем яркой окраски и опять улыбнулась. – Примерно через пару недель, Лили, и я надеюсь, что, может, ты поговоришь со своим отцом обо мне. Мне бы хотелось родить ребенка здесь, но ты знаешь порядки…
Лили покривилась… Она знала, что местные жители должны выезжать с Мандрепоры на время родов, чтобы новое поколение жителей не претендовало на права уроженцев Мандрепоры. Ей это представлялось очень несправедливым и ненужным, но она не была уверена, что может тут чем-либо помочь.
– Не думаю, что папа сейчас в состоянии принять решение по такому вопросу, как этот, Джози, – произнесла она извиняющимся тоном. – Я постараюсь поговорить с ним, если представится возможность, но обещать ничего не могу. Могу лишь посоветовать тебе родить раньше времени, чтобы о сроках никто не знал.
Джози засмеялась.
– Мне и правда хотелось поступить именно так, Лили, – ради самой себя и малютки. Сейчас я себя чувствую неважно. Наверное, родится очень крупный ребенок.
Девушки сидели на солнце и болтали, но впервые за всю жизнь Лили ясно почувствовала неравенство между ними, и это ее огорчило. Когда-то они были очень близки. Теперь их жизни развивались по совершенно разным направлениям. Но несмотря на то, что у Джози всего было гораздо меньше, Лили завидовала ей. Что значат деньги и имущество? Они не дали ей ничего, кроме душевной боли и разочарований, в то время как Джози вполне была довольна мужчиной, которого полюбила, обожала своего ребенка и ждала другое дитя. Лили воспринимала все это болезненно, ей хотелось такого же безусловного счастья.
– А теперь твоя очередь, – завершила Джози рассказ о своих новостях. – Как тебе в Нью-Йорке?
– Что там рассказывать. – Разве могла Лили обрисовать тот, совершенно другой, мир девушке, которая практически никогда не покидала остров? – Я хожу на работу, а в конце дня возвращаюсь в квартиру…
– В собственную квартиру?
– Да.
– Представляю – собственная квартира! – воскликнула восхищенная Джози. – А ухажеры?
– Ничего серьезного.
Джози отогнала муху, которая села на Уинстона.
– Встречалась ты с Джорге? – спросила она, не глядя на Лили.
– Да.
– И?..
– Джози, между мною и Джорге все кончено. Ты это знаешь.
– Разве? Я так не думала, – откровенно призналась Джози.
Лили помолчала в нерешительности.
– Вот как… ты когда-нибудь слышала о деловых интересах Джорге? – спросила она, запинающимся голосом. – Например, о том, что он делает на Мандрепоре и зачем летает во Флориду?
Джози покачала головой.
– В поселке наверняка говорят об этом, – настаивала Лили.