Возвышение Королевы
Шрифт:
Мои глаза опускаются от интенсивности его толчков, и я замираю, глядя на изображение в зеркале. Я кажусь такой маленькой в его руках, но также и то, как тесно мы соединены, будто нас никогда не разлучить.
Этот вид бросает меня через край.
Джонатан изучает меня со своей обычной сосредоточенностью, пока я освобождаюсь вокруг него. Мое дыхание сбивается, когда удовольствие накатывает на меня, делая мои ноги неустойчивыми.
То, как я смотрю на него, это больше, чем удовольствие и похоть.
Это больше, чем оргазм и грязный секс.
Глава 20
Аврора
Должно быть, я заснула после того, как Джонатан вынес меня из душа, потому что, когда я открыла глаза, я лежала на кровати.
Простыня накрывает меня до подбородка, а полотенце все еще обернуто вокруг меня.
Я смываю сон с глаз и провожу рукой по кровати. Конечно, Джонатана здесь нет. При этой мысли моя грудь сжимается, и я проклинаю себя за это. С каких пор необходимость видеть его рядом с собой, когда я просыпаюсь, стала привычкой?
В окне намек на полуденное солнце, пробивающееся сквозь деревья. Я вздрагиваю и встаю, чтобы поискать телефон.
Мне нужно позвонить Лейле и убедиться, что она и ее семья хорошо расположились и защищены. Затем, возможно, я смогу посмотреть, что происходит в новостях. Если, конечно, здесь есть интернет.
Я роюсь в сумках на стуле и в ящиках, но телефона нет.
Уф. Это Джонатан, не так ли?
Нежная боль между ног возникает при каждом движении, и это навевает воспоминания о том, как Джонатан брал меня в душе. Неважно, сколько раз он трахал меня, каждый раз это отдельный опыт, и я так привыкла к этому чувству. К нему.
Мне требуется несколько минут, чтобы надеть короткое летнее платье, которое я нашла в сумке, которую он собрал для меня. Как он вообще на него наткнулся? Я купила его много лет назад, но так и не смогла его надеть.
Я распустила волосы, которые доходят до середины спины, надела шлепанцы и спустилась по лестнице. Я ищу на кухне и в гостиной, а затем в кабинете, расположенном недалеко от входа.
Нет никаких следов Джонатана.
Мои ноги подкосились, когда обреченная мысль ударила меня по лицу. Он... оставил меня здесь?
Я бросаюсь на улицу, сердце колотится в груди. Машина и Мозес исчезли. Только шум ветерка, скользящего между листьями деревьев, окружает меня.
Это почти как остров призрак.
Дрожь пробегает по моему телу и обвивает своими мясистыми пальцами мое горло. Я инстинктивно потираю руки, прогоняя мурашки.
Подождите, нет.
Есть еще слабый шум... волн. Я иду на запах океана, ноги шатаются, а сердцебиение не прекращает учащаться. Мысль о том, что я совсем одна, навевает воспоминания о том, как я была совершенно потеряна. Хотя я должна была бы привыкнуть к одиночеству, но не привыкла. Не совсем.
Особенно сейчас.
Внизу, у обрыва, есть пляж. Его берег уходит в горизонт, создавая чудесную живописную сцену в сочетании
Это мужчина, сидящий в шезлонге с планшетом в руке.
На Джонатане только шорты и белая футболка поло, которая подчеркивает его высокий, мускулистый рост.
Солнце освещает его черные волосы, которые на этот раз не уложены. Они спадают на лоб в беспорядочном и беззаботном виде. Его глаза прикрыты черными авиаторами, он листает свой планшет с обычным серьезным выражением лица. А брови слегка нахмурены, челюсть приподнята, губы сжаты в линию.
Я так привыкла к этим чертам, к твердости и безжалостности в них.
Я так привыкла к нему.
Когда, черт возьми, я так привыкла к этому человеку?
Тот факт, что он не бросил меня здесь одну, наполняет меня таким сильным облегчением, что я едва не опрокидываюсь от его силы.
Мои ноги сами ведут меня к нему. Шлепанцы теряются в белом песке, поэтому я отбрасываю их и иду босиком. Не жарко, но достаточно тепло.
Я стою рядом с его креслом, моя тень падает на его лицо и грудь, загораживая солнце. Джонатан поднимает взгляд от планшета, и вот так же медленно исчезает серьезное выражение его лица.
Остается обычная суровость, жесткость человека, скрывающегося под ним. Однако черты его лица расслабляются, а губы подрагивают в душераздирающей улыбке.
Боже. Мне никогда не надоест его улыбка. Не помогает и то, что он так скуп на нее.
— Ты встала.
Я все еще чувствую облегчение от того, что нашла его здесь. Добавьте его улыбку, и я совершенно не могу найти свой голос сейчас, поэтому я киваю.
Он поднимает бровь.
— Ты сказала, что у тебя не будет смены часовых поясов.
— Я была уставшей.
— Правда? Я утомил тебя, дикарка?
— Немного.
— Немного? Нам нужно позаботиться об этом в следующий раз, чтобы это было больше, чем немного.
— Хорошо, много. Теперь доволен?
Я не могла сдержать жжение своих щек, даже если бы захотела.
— Иди сюда.
Несмотря на то, что его глаза закрыты солнцезащитными очками, я почти вижу, как темнеет этот серый цвет.
— Куда? Здесь нет места.
Он берет меня за запястье и тянет. Я задыхаюсь, ожидая, что мы оба опрокинемся. Вместо этого я оказываюсь полулежащей на нем, пальцы касаются его футболки.
— Ты говорила? Что-то о том, что нет места?
На мгновение я теряюсь в его глазах, прикрытых солнцезащитными очками, в том, как они смотрят на меня. Странное, но всепоглощающее чувство, которое я испытала, глядя на наше отражение в зеркале во время душа, снова настигает меня.
Я закрываю дверь от этой мысли и спрашиваю, зачем я сюда пришла:
— Где мой телефон?
— Он тебе не нужен.
— Я должна убедиться, что Лейла и ее семья в безопасности.
— Они в безопасности. Харрис сказал мне, что они прибыли в Бирмингем.