Возвышение Королевы
Шрифт:
— Ты не жила. У тебя был йоркширский акцент.
Ностальгия охватывает ее черты.
— Был.
— Ты его искоренила. Почему?
— Я... — она прочистила горло. — Мне пришлось, чтобы меня не опознали. Сначала это было трудно.
Я представляю, как она старалась избавиться от своего акцента. Она всегда была гордой северянкой, но поскольку ей нужно было избавиться от всего, что связано с Максимом, она избавилась и от этой части себя.
Мысли Авроры, похоже, движется в этом
Я не позволю этому случиться.
— Наклонись.
Мой приказ, хотя и произнесенный спокойно, привлекает ее внимание.
На ее щеках расцветает жар.
— Зачем?
— Не заставляй меня повторять, Аврора. Я ненавижу это, и за это ты получишь больше шлепков. — моя рука опускается ниже, и я хватаю ее за задницу, заставляя вскрикнуть. — Но ведь тебе это нравится, не так ли?
— Я не знаю, о чем ты говоришь. — ее голос задыхается.
— Ты собираешься делать то, что тебе говорят?
Она поднимает подбородок, и в ее голосе снова появляется вызов.
— Заставь. Меня.
Взяв ее за запястье, я переворачиваю ее так, что ее грудь упирается в стол, а ее задница оказывается в воздухе прямо передо мной, когда я стою.
Я задираю ее платье до талии, и мой член упирается в брюки, когда я вижу, что она голая. Полностью, абсолютно обнаженная и готовая для меня.
Она пришла подготовленной. Аврора редко раздевается, и когда она это делает, то только потому, что хочет, чтобы у меня был легкий доступ. Она сама призналась в этом после нашего купания на пляже.
Ее фарфоровая плоть покраснела от следов моих рук прошлой ночью. Я не шлепаю ее достаточно сильно, чтобы вызвать синяк, но я всегда оставляю свой след.
Моя рука опускается на ее плоть, и Аврора встает на цыпочки, ее стон эхом отдается в воздухе.
— Когда я говорю нагнись, ты нагибаешься, мать твою.
Мои пальцы ласкают ее кожу, любуясь отпечатком моей руки на ней, затем я шлепаю ее еще несколько раз, пока она не начинает хныкать и умолять о большем.
— Дж-Джонатан...
— Не двигайся. — я раздвигаю ее задницу, и она напрягается, когда мой большой палец касается черной пробки в ее попке. — Ты вставила ее.
— Ммм.
— Это было трудно? Ты сопротивлялась, как в первый раз?
Я трахал ее тогда, чтобы она была достаточно возбуждена, чтобы игрушка поместилась внутри нее.
— Н-нет. Но первый раз мне понравился больше.
— Почему, дикарка? — моя рука обхватывает ее затылок. — Потому что твоя киска была заполнена в процессе?
Она издает нуждающийся звук, но ничего не говорит.
— Ответь мне и ты, возможно, получишь повторение.
— Да. — ее голос едва слышен, но это единственный ответ, в котором я нуждаюсь.
— Вот черт, — стонет она, ее тело движется синхронно с моим.
Для человека, который так долго был мертв, ее тело мгновенно расслабляется вокруг меня.
Моя рука прижимает ее к столу, пока я вхожу в нее. Мои свободные пальцы дразнят пробку в заднице, слегка вытягивая, а затем вставляя обратно. Движения моего члена совпадают с движениями игрушки, заставляя ее извиваться на столе.
— О, Джонатан... Ааахх!
Она разваливается вокруг меня, ее тугая киска душит мой член и выталкивает меня наружу.
Я опустошаюсь внутри нее со стоном, моя сперма заполняет ее киску и капает между бедер.
Меня охватывает волна собственничества от того, как она продолжает сжиматься вокруг меня, доить меня, пока не останется ничего.
Она моя.
Блядь, моя.
И всегда будет моей.
Я буду владеть ею до тех пор, пока не оплодотворю ее ребёнком.
В прошлом Эйден был единственным потомством, которое мне было нужно, но теперь я приковываю Аврору к себе, и если ребенок это то, что необходимо, то так оно и будет.
Глава 22
Аврора
— Мне совсем не скучно, приятельница. Я могу проводить время с папочкой.
Я смеюсь над тоном Лейлы. Она почти обиделась, что я предположила, что ей может быть скучно в доме Итана. Поскольку прошло уже больше недели, я начинаю чувствовать беспокойство, поэтому я подумала, что она может испытывать то же самое.
— Кроме того, есть еще Агнус, — шепчет она. — И он тоже, совершенный тип папочки. Я собираюсь собрать их всех.
— Тебе нужна помощь, Лэй.
— Заткнись. У тебя есть свой папочка практикант.
— Нет.
Мои щеки пылают, когда я произношу эти слова. Джонатан сидит на диване напротив меня, и хотя его внимание приковано к планшету, я не сомневаюсь, что он также сосредоточен на разговоре.
Я ни за что на свете не смогу спросить Лейлу о положении дел в Англии. Он без колебаний выхватит телефон и прервет разговор.
В этом он тиран — помимо всего прочего.
Я заправляю волосы за уши.
— Ну, а в остальном все хорошо? Тебе комфортно?
— Абсолютно. Это как отпуск, а особняк папочки самый лучший.
— Правда?
— Да. Он хорошо заботится о нас.
— Я очень рада. Поблагодари Итана от моего имени.
— Он снаружи. Хочешь поговорить с ним?