Возвышение Королевы
Шрифт:
— Тогда лучше отпустить ее.
Отпуститьее.
Я знаю, что это значит, и, несмотря на мое мрачное настроение, я признаю, что это, вероятно, лучший вариант для нее.
Но как, черт возьми, я могу отпустить ту частичку себя, которую я наконец нашел?
Глава 26
Аврора
Следующая неделя проходит как в тумане. Это самый долгий период в моей жизни.
Отчасти это связано с предстоящим испытанием и неминуемой гибелью повторной встречи
Мой адвокат уверен, что обвинению нечего мне предъявить, но я могу сказать, что он опасается, как бы другой адвокат не вытащил что-нибудь из своих рукавов.
Однако не это беспокоит меня больше всего. Причина, по которой я не в духе, в основном из-за холодного отношения Джонатана ко мне в последнее время.
Он больше не сажает меня к себе на колени, хотя и бросает суровый взгляд, чтобы я ела. Он готовит мне ванны, но не остается, когда я их принимаю. Он приносит мне еду, но не задерживается. Он в курсе всех моих встреч с Аланом, но не говорит со мной о суде.
Джонатан со мной не разговаривает. Полное молчание.
Когда на днях у нас был семейный ужин, он хранил не разговаривал, слушая, как Эйден и Леви бросают друг в друга колкости. Он не остался на их обычную партию в шахматы, и как только трапеза закончилась, направился прямо в свой кабинет.
Эльза и Астрид спросили меня, не случилось ли чего, и Эйден ответил, что возвращается старый Джонатан, которого все узнают.
Он не вернулся весь тот вечер и остался на ночь в своем кабинете. Сейчас он часто так делает, проводя всю ночь в своей компании с Харрисом и обычно уставшим Мозесом.
Вначале я думала, что фаза пройдет, и он в конце концов вернется к тому Джонатану, которого я знаю, — человеку, к которому я привыкла. Увы.
Теперь, всякий раз, когда Итан оказывается в поле зрения, или один из парней говорит что-то обо мне или мне, он, не колеблясь, отчитывает их, но его внимание никогда не направлено на меня.
Я ненавижу то, что я почти не могу больше спать — если вообще могу. Кровать кажется такой холодной и пустой без него. Раньше ночное время было моим любимым, но теперь я боюсь его, как ничего другого. Это значит, что я пойду домой и буду спать без него. Это значит, что я буду продолжать наблюдать за дверью, ждать, когда она откроется, а потом засну со слезами на глазах, когда этого не произойдет.
Джонатан разговаривает со мной только для того, чтобы сказать мне поесть или не выходить из дома без охраны.
Теперь они повсюду следуют за мной, особенно в H&H. Обычно там поджидает много репортеров, которые превращают жизнь каждого в кошмар. Лейла угрожает устроить им ад, но мне удается остановить ее, сказав, что от этого будет только хуже.
К концу недели я так морально истощена, что хочется свернуться калачиком и исчезнуть.
Но вы видели Джонатана? Я не могу подойти к нему, и он меня выслушает. Он такой вспыльчивый, и когда он стирает тебя, трудно даже смотреть ему в глаза, не говоря уже о том, чтобы разговаривать с ним.
Поэтому я пригласила Итана на послеобеденный чай. Я имею в виду, что я тоже здесь живу, и Лейла наведывалась все это время. Я также считаю Итана своим другом, так что ему следует быть желанным гостем там, где я живу.
Или, по крайней мере, таковы оправдания, которые я говорю себе.
Марго как-то странно наблюдает за нами, когда подает нам чай возле открытого бассейна. Словно она спрашивает меня, не сошла ли я с ума.
Возможно, так оно и есть, но я так устала от молчаливого обращения Джонатана. Если Итан это то, что нужно, чтобы заставить его вновь поговорить со мной, так тому и быть.
Сегодня редкий солнечный день пятницы, и Джонатан все еще в кабинете, так что, быть может, он проработает всю ночь.
Я делаю глоток чая, пока Итан помешивает лед в своем скотче. На его губах играла легкая улыбка с тех пор, как он вошел внутрь.
— Что? — спрашиваю я поверх края своей чашки.
— Я представляю себе реакцию Джонатана. Весело.
— Ты же понимаешь, что враждовать с ним это не способ вернуть его расположение, верно?
Скажи это себе, лицемер.
— Так и есть. Джонатан живет для испытаний, а не для сентиментальных эмоций. В день похорон отца, которые состоялись всего через несколько дней после похорон матери, его старший брат Джеймс был опустошен. Угадай, что сделал Джонатан?
Я наклоняюсь ближе в своем кресле, мысль о том, что он потерял своих родителей так близко друг от друга, вызывает необычную боль в моей груди. Боль, которую я испытываю к нему, ошеломляет, учитывая, что у него нет никаких эмоций под радаром.
— Что?
— Он планировал, как уничтожить человека, который стал причиной смерти его отца. Это была его форма горя.
— Отец Алисии.
Он замирает со стаканом на полпути ко рту.
— Ты знаешь об этом.
— Джонатан сказал мне.
— Это... интересно. В конце концов, ты ей не замена.
— Что ты имеешь в виду?
— Сначала я подумал, что он привел тебя, чтобы облегчить свою вину за потерю Алисии, так как вы двое очень похожи. Теперь я уверен, что это не так.
Мое сердце набирает скорость, и это не замедлится, как бы я ни старалась не клюнуть на слова Итана.
— Откуда ты знаешь?
Он делает глоток своего напитка, черты его лица расслаблены, и он кажется полностью в своей стихии, несмотря на то, что находится в доме другого человека.