Возвышение Королевы
Шрифт:
— К черту соглашение. Чего ты хочешь?
— Я... если я захочу уйти, ты позволишь мне?
Думаю, это то, что я действительно хочу знать. Мне нужно подтверждение того, что Джонатан уважает мою потребность иметь собственный выбор, что он не будет навязывать мне свое мнение из-за своей склонности к контролю.
Хотя я не могу насытиться им, я не являюсь ни его собственностью, ни его игрушкой. Я хочу быть ему равной.
Выражение его лица остается прежним,
— А ты как думаешь?
— Я не знаю.
Мы смотрим друг на друга слишком долго, наше дыхание смешивается. Его древесный аромат наполняет мои ноздри и проникает под кожу. Все его присутствие обвивает воображаемые пальцы вокруг сердца.
Только Джонатан обладает способностью проникать в мою грудную клетку и врываться внутрь, будто он всегда должен был быть там.
Он поднимает меня, и я визжу, когда он бросает меня на край дивана. Кожа скрипит подо мной, когда грудь соприкасается с поверхностью, а колени опускаются.
Джонатан встает на колени позади меня, задирает юбку до задницы и стягивает с меня нижнее белье, позволяя ему упасть мне на колени.
Звук пряжки его ремня доносится сзади, когда он погружает в меня два пальца за раз.
Громкий стон срывается с моих губ, и я заглушаю его, прижимаясь к прохладной коже. Волна проносится сквозь меня со сверхзвуковой скоростью. Может, это потому, что прошло много времени без его сводящих с ума прикосновений, но в тот момент, когда он шлепает меня по заднице, я кончаю.
Малейший раздражитель и я на грани.
— Ты не знаешь? Ты должна знать, дикарка. Ответ должен прийти к тебе легко.
Его голос тверд, но под ним скрывается что-то еще, на что я не могу указать пальцем.
Его член скользит между моими ягодицами, и я напрягаюсь. Несмотря на все приготовления и игрушки, Джонатан большой — скорее, огромный. Всякий раз, когда он трахает меня, всегда возникает восхитительный укол боли. Представление о таком размере в моей попке вызывает у меня неконтролируемую дрожь по коже.
— Расслабься.
Все еще двигая пальцами внутри моей киски, он обводит клитор большим пальцем. Небольшие вспышки удовольствия охватывают меня, и я позволяю себе безвольно упасть на кожу.
— Хорошая девочка.
Я стону при звуке этих слов из его уст.
После того, что случилось на прошлой неделе, я думала, что никогда больше их не услышу.
— Ты сможешь принять меня, не так ли?
— Ммм.
— Что, если мой член слишком велик для этой тугой попки?
— Я могу это вынести.
— Ты можешь, да?
— Ммм.
— Хочешь, чтобы я конфисковал твою последнюю девственность для себя?
Мои бедра сжимаются при этой мысли, и я так возбуждена, что не могу смотреть прямо.
— Д-да.
—
— Трахни меня, Джонатан.
— Трахнуть тебя куда?
— В задницу. Трахни меня в задницу.
Низкое ворчание наполняет воздух, когда Джонатан использует мои соки в качестве натуральной смазки. Он не торопится, подготавливая меня к тому, что я прижимаюсь к нему задницей для продолжения.
Затем он проникает своим членом на сантиметр внутрь меня, и хотя он готовил меня с острова, ощущение растяжения настоящее.
— О... Б-Боже... — мой голос прерывается как от удовольствия, так и от боли.
Они всегда идут рука об руку с Джонатаном, и я так привыкла к этому, что одна мысль о том, чтобы иметь одного без другого, угнетает меня.
— Я собираюсь завладеть каждым чертовым сантиметром тебя.
Это могут быть его слова или то, как он стимулирует мое тело, но я расслабляюсь еще больше, мои ногти впиваются в диван, пока он полностью не оказывается внутри.
Когда его пальцы глубоко проникают в мою киску, я чувствую себя такой наполненной, как никогда раньше. Его член не идет ни в какое сравнение с пробками. Это намного реальнее, и кажется, что искры удовольствия исходят отовсюду сразу.
Простое прикосновение моих твердых сосков к одежде и коже посылает дополнительный заряд возбуждения в сердцевину и задницу. Все во мне настроено на ощущение его внутри меня, за моей спиной и вокруг.
Но дело не только в физической связи. Быть с Джонатаном — это как свободное падение без приземления. Это обретение себя после многих лет потерянности. Это мир после войны. И все это из-за него.
Однажды он назвал меня своей королевой, но чего он не знает, так это того, что в моем королевстве нет короля, кроме него.
Это может быть маленькое королевство по сравнению с его империей, но мое более интимное, и он единственный человек, которого я когда-либо впустила бы в свой пузырь.
Он единственный, с которым я чувствую себя в безопасности, хотя весь мир его боится.
Мой расчетливый тиран и умелый любовник.
— Черт, ты такая узкая.
Джонатан медленно двигается, как в моей киске, так и в заднице, позволяя мне привыкнуть к нему.
В воздухе раздается всхлип, и я понимаю, что он мой, когда он ускоряется. Искры удовольствия, каких я никогда не испытывала, с сокрушительной силой пронзают мои нервные окончания.
— Д-Джонатан... Я-я...
Он обхватывает сильными мужскими пальцами мой затылок, давая мне якорь, в котором я нуждаюсь.
— Вот так. Нырни в меня, дикарка.
Я поворачиваю голову к нему, и он удерживает мои глаза в заложниках, когда оргазм пронзает меня с такой силой, как никогда раньше. Это потрясающе. Погружение без малейшего шанса достичь дна.