Возвышение Нифрона

Салливан Майкл Дж.

Амилия сделала все, что от нее требовалось, и ей ничего не оставалось, кроме как вернуться к своим обязанностям посудомойки. В углу возле дубовых бочек Эдит взволнованно болтала с буфетчиком и подносчиком, а остальные оправляли на себе одежду и приглаживали волосы. Ниппер еще не закончил подметать, когда госпожа вновь появилась, таща за руку худенькую молодую девушку. Все опять замерли.

— Садись! — отрывисто велела леди Констанция.

Кухонная прислуга недолго разглядывала женщин, все с нетерпением ждали появления божественной императрицы. Двое стражников в доспехах заняли места

по обе стороны стола. Но больше никого не было.

«Где же императрица?» — недоумевала Амилия.

— Модина, я велела тебе сесть! — гневно повторила леди Констанция.

Амилия вздрогнула от изумления.

«Модина? Эта несчастная девчонка — императрица?»

Девушка, казалось, не слышала слов леди Констанции. Она стояла неподвижно, лицо ее ничего не выражало. Хрупкая и страшно худая, она выглядела как подросток. Когда-то она, возможно, и была хорошенькой, но сейчас являла собой удручающее зрелище. Лицо ее было белым как мел. Тонкая, прозрачная кожа так обтягивала скулы, что, казалось, вот-вот лопнет. Давно не чесанные светлые волосы падали на лицо. Тонкая белая сорочка — единственное, что было на ней надето, — придавала ей сходство с призраком.

Тяжко вздохнув, леди Констанция заставила девушку сесть за стол пекаря. Та словно кукла позволяла распоряжаться собой. Она молчала, глаза ее оставались пустыми.

— Положи салфетку на колени! Вот так.

Леди Констанция аккуратно развернула полотняную салфетку и уверенно разложила ее у себя на коленях. Выждав минуту, она взглянула на императрицу, но та будто не слышала ее слов.

— Ты императрица и никогда не должна обслуживать себя сама, — продолжала леди Констанция. — Дождись, пока это сделают слуги. — Она раздраженно огляделась и заметила Амилию. — Ты! Иди сюда, — приказала она. — Прислуживай ее величеству!

Амилия бросила щетку в таз и поспешно приблизилась к столу, вытирая руки о рубашку. В прислуживании за столом у нее не было никакого опыта, но она не посмела противиться и теперь лихорадочно пыталась вспомнить, как нарезает мясо Лейф. Она взяла щипцы и нож, стараясь как можно точнее подражать ему. Лейф всегда с легкостью проделывал эту работу, Амилию же пальцы не слушались вовсе, и ей удалось положить на тарелку девушки лишь несколько некрасивых ошметков баранины.

— Хлеба! — В устах леди Констанции слово прозвучало, как удар плеткой.

Амилия отрезала длинный кривой ломоть и сама при этом едва не порезалась.

— Теперь ешь!

На долю секунды Амилия подумала, что и это приказание адресовано ей, и протянула руку, но вовремя опомнилась и замерла, гадая, может ли она теперь вернуться к мытью посуды.

— Ешь, я сказала! — Наставница императрицы сердито посмотрела на девушку, но та не отводила пустого взгляда от противоположной стены. — Ешь, чтоб тебе пусто было! — прорычала леди Констанция, и все обитатели кухни, включая Эдит Мон и Ибиса Тинли, вздрогнули.

Госпожа ударила кулаком по пекарскому столу. Бокалы опрокинулись. Ножи, подскочив, стукнулись о тарелки.

— Ешь! — повторила леди Констанция и влепила девушке пощечину.

От удара голова Модины откинулась назад и тотчас вернулась в

прежнее положение. Девушка даже не вздрогнула и только продолжала бессмысленно смотреть на стену, теперь уже другую.

Наставница вскочила, в ярости опрокинув стул. Схватив кусок мяса, она принялась насильно запихивать его девушке в рот.

— Что здесь происходит?

При звуке этого голоса леди Констанция застыла на месте. Спустившись по лестнице, в кухню вошел пожилой седовласый мужчина. Его роскошная пурпурная мантия и черный плащ выглядели крайне неуместно в душной, грязной кухне. Амилия сразу узнала в нем регента Сальдура.

— Что за… — начал Сальдур, приближаясь к столу. Он посмотрел сначала на девушку, потом на слуг и, наконец, на леди Констанцию, которая вмиг выронила мясо из рук. — Как вам в голову могло прийти… привести ее сюда?

— Я… Я думала, что, если…

Сальдур жестом велел ей замолчать и сжал руку в кулак. Стиснув челюсти, он глубоко вдохнул через нос и снова обратил взгляд на девушку.

— Вы только посмотрите на нее! Вы должны были обучать ее манерам и воспитывать. А вид у нее хуже, чем когда-либо!

— Я… Я пыталась, но…

— Замолчите! — рявкнул регент, все еще сжимая кулак. Никто из присутствующих не смел пошевелиться. Единственными звуками, нарушавшими тишину, были слабое потрескивание огня в духовках и кипение супа в горшке. — Если таков результат усилий профессионала, не лучше ли привлечь к делу любителя? Хуже уже не будет. — Регент указал на Амилию. — Ты! Поздравляю, ты назначаешься наставницей императрицы. — Снова повернувшись к леди Констанции, он добавил: — А в ваших услугах мы более не нуждаемся. Стража, уведите ее!

Былая уверенность в себе вмиг покинула леди Констанцию, осанка утратила гордую степенность. В страхе отступив назад, дама едва не упала, зацепившись ногой об опрокинутый стул.

— Нет! Прошу вас, не надо! — взмолилась она.

Двое стражников схватили ее за руки и потащили к черному входу. Она яростно сопротивлялась и неистово молила о пощаде.

Амилия стояла не шелохнувшись, едва дыша, по-прежнему сжимая в руках щипцы и нож для мяса. Как только затихли вопли леди Констанции, регент Сальдур повернулся к ней. Лицо его было багровым. Губы растянулись в улыбке, напоминающей звериный оскал.

— Смотри же не подведи меня, — сказал он и зашагал вверх по лестнице. Полы его плаща монотонно покачивались в такт каждому шагу.

Амилия перевела взгляд на девушку, которая по-прежнему смотрела в никуда.

Когда один из солдат повел девушек в комнату Модины, Амилия наконец поняла, почему императрицу никто никогда не видел. Амилия ожидала, что их проводят в восточное крыло, где располагались кабинеты регентов и королевская резиденция. Однако, к величайшему ее изумлению, они остались в той части замка, где жила прислуга, и направились к винтовой лестнице напротив прачечной, которой обычно пользовались горничные, убиравшие комнаты наверху, но вместо того, чтобы подняться по ней, стражник начал спускаться вниз.