Возвышение. Земли Ордена
Шрифт:
Кривая усмешка снова появилась на моём лице. Безусловно. Я рассчитываю на встречу с безымянным Стражем, который отправил меня в город Ян. Но разве это единственный Страж, которого я знаю? Разве нет у меня вопросов к другому Стражу, чьё наказание должно было уже давно закончиться?
И разве все удивительные совпадения в моей жизни закончились? Всё, ничего больше вызывающего вопросы не случалось со мной во Втором и иных Поясах?
Я снова поднёс чашу к губам и обнаружил, что пить нечего — чаша пуста.
— Ещё, молодой глава? — с готовностью предложил Седой, уже сжимая в левой руке свой
— Нет, — коротко ответил я и сунул ему чашу.
Не только моя чаша опустела, но и послушник внизу вымел почти треть арены и сейчас замер, отдыхая и вертя головой, но так и не поднимая голову к небу, верхним галереям Арены и ко мне, и к Седому.
Я встал и приказал:
— Возвращаемся.
Затем вытянул в сторону Седого руку, безмолвно намекая, что требую полёта. Седой так же молча ухватил меня за руку и утянул в небо. Но туда я тоже больше не смотрел. Не хотелось.
Глава 8
Две недели ожидания потребовалось на то, чтобы дождаться Стража. Ни с Рейкой, ни с Виликор, ни с кем бы то ни было ещё я не встречался, решив так ещё на вершине Арены. У меня были мысли о том, как всё обернётся дальше, но не было ответа — сумею ли я справиться с тем, что мне уготовано впереди. Нет ничего хуже, чем порадовать близких возвращением, а затем сгинуть бесследно.
Но я всё равно готовился к будущему, которого не видел — составлял списки людей, которых нужно взять в Орден. Правда, по мнению Седого, составлял неправильно.
— Молодой глава, вот эти каменщики и прочие — это, конечно, прекрасно, но нужно брать у старого магистра совсем других людей.
Я отложил перо и раздражённо спросил:
— Кого же нужно?
— Вторых или третьих помощников комтуров. Тех, кто на самом деле умеет ловить соглядатаев и поддерживать порядок на улицах города.
— Рагедон…
Седой перебил меня:
— Рагедон привык решать проблемы с драчунами и наглыми искателями во временных лагерях. Всё, что у него было — полквартала в чужом городишке и полсотни подчинённых. И так дело обстоит со всеми старейшинами, молодой глава. Да, они мне собратья, да, я с ними многое прошёл и мы все старались и будем стараться, но к чему кривить душой? Сейчас вокруг нас буквально наследие Ордена Небесного Меча, которое наши предшественники сохранили для нас здесь, словно в тайной сокровищнице. И мы должны использовать это наследие. У нас есть превосходящая их сила, у них есть опыт, навыки и умения, во много раз превосходящие наши. Ледий читал много умных книг и может следить за финансами пяти сотен последних орденцев, но всё остальное ему приходится осваивать вместе с вами. На помощника, который имеет опыт следить за финансами целой фракции — он будет молиться, словно это посланник самого Неба.
У меня невольно задёргалась бровь от такого упоминания про Небо, но я понял, что Седой хочет до меня донести.
— Хорошо. Сокращу каменщиков.
— К чему сокращать? До пяти сотен ещё много места.
— Ты же сам говорил про три сотни.
— К чему ограничивать себя?
— Седой, — я устало вздохнул. — Ты предлагаешь ловить ветер и хватать тень? Я вот совсем не уверен, что встреча со Стражем пройдёт успешно.
— Но ты ведь сам говорил, что
Вздыхать снова было бы глупо, поэтому я кивнул:
— Хорошо.
Через три дня работы со списками ко мне пришёл Пересмешник и попросил отпустить его. Разрешить прогуляться в соседние земли, отыскать Рагнума, именующего себя Глазом гильдии теневиков. Я оглядел пришедшую с ним Амму, на губах которой витала злая, холодная улыбка, и отпустил. Не просто так же случилась эта встреча? Амма в тот день на Арене была лишь орудием, которое не имело выбора, приказ убивать отдал совсем другой человек, как и получил деньги за убийство орденцев.
Небо всё видит? Пусть Глаз Рагнум на своей шкуре поймёт, насколько эта поговорка справедлива даже во Втором поясе, а погибшие собратья Ордена, наконец, получат отмщение.
Коротко сказал:
— Никто не должен заподозрить, что в деле замешан Властелин Духа.
Пересмешник склонил голову:
— Да, господин, этим ничтожествам хватит гнева Предводителя.
Уже когда они были у двери, я спохватился:
— Погоди. Вам может встретиться там мой названый брат Зотар. Амма, ты видела его на Арене. Он может выглядеть не так, как в прошлый раз, но он ни в коем случае не должен пострадать.
— Я поняла, господин, — склонила голову Амма. — Молодой идущий, стихия воздух, хорошо двигается и видит уязвимые места жертвы, но ему не хватает опыта. Я сумею узнать его под любой маской.
— Рассчитываю на тебя.
На этот раз склонили голову оба. Отец и дочь.
Они управились со своей местью за восемь дней, принеся вдобавок ещё и груды добычи. Ещё через четыре дня магистр сообщил мне, что Страж пришёл на зов.
Уже за шесть кварталов я понял, что не ошибся. Всё точно так, как я и ожидал, глядя на бездонное Небо на Арене.
Эти шесть кварталов до встречи со Стражем неожиданно растянулись передо мной, словно урок с Ледием в жетоне. Брусчатка, омытая недавним дождём, отражала в редких лужах низкое сероватое небо. Воздух был пропитан смесью свежести, запаха мокрой пыли и еды лоточников.
Я скользил сквозь толпу, спешащих по своим делам людей, но их фигуры были размыты в моём восприятии и совсем не интересны. Гул шагов, обрывки разговоров и музыка уличных музыкантов сливались в многоголосый ритм города, но всё это звучало для меня глухо, словно сквозь густой туман или толстый слой снега. Повозка, скрипя колёсами, пересекла дорогу, из одной бочки, которые были навалены на неё грудой и увязаны верёвками, капала на мостовую мутная жидкость, добавляя к запахам отчётливую горечь алхимии.
Улица передо мной тянулась, будто испытывая моё терпение, но, наконец, между мной и нужной харчевней осталось всего сто шагов. Её вывеска после дождя радовала глаз яркими цветами, словно её только что, перед нашим приходом подкрашивали, окна первого этажа были распахнуты настежь.
Я остановился, чтобы вдохнуть поглубже, и посмотрел наверх, впервые за все эти дни. Небо было низким, серым, тяжёлым, как я и видел в лужах, но сейчас, глядя на него своими глазами, я видел, что оно ещё было и непроницаемым, без единого просвета. Оно словно напоминало мне про слова Седого — никто, кроме Неба, не знает, что нас ждёт впереди.