Вперед в прошлое 6
Шрифт:
— Запомни этого человека и меняй баксы каждый день. — Я отдал его зарплату в долларах. — Это твое. Сто восемьдесят.
Каналья смотрел на деньги и не верил. Сумма была для него, привыкшего перебиваться с копейки на копейку, запредельной. По себе помню, как деньги расправляют крылья за спиной. Это нормальная еда, удобная одежда и уверенность в завтрашнем дне.
— На что потратишь? — спросил я, направляясь к машине.
Улыбнувшись, он вскинул голову и сказал:
— Буду копить на «москвичок». Куплю кузов и соберу
Настроение мгновенно испортилось. Вспомнилось, как мама просила передать ему, чтобы он не приезжал.
— Она на дне рождения у подруги, — соврал я.
Не буду ничего передавать, они взрослые, вот пусть сами и разбираются, нечего в свои отношения впутывать детей! Ну и хотелось отсрочить момент, когда Каналья поймет, что ему совершенно не рады. Пусть и небольшая, но была вероятность, что он наступит на стакан.
Пока бабушка курила возле машины, я уселся рядом с Канальей и сказал:
— Скоро ты перестанешь справляться один, и тебе понадобятся помощники. Есть такие на примете?
Он мотнул головой и ответил:
— Понимаю, что ребят надо присматривать уже сейчас, но где найти толковых? Хорошие мастера все при деле. Те, что свободны, или бухают, или ленивы. Но я буду искать. Может, объявления расклею, что нужны помощники автослесаря. Если профи не найдутся, придется учить с нуля.
Пока горячо, надо ковать железо. Первые всегда снимают сливки, а автосервиса, где и запчасти можно заказать задешево, и не отходя от кассы отремонтироваться, в крае еще точно нет. Каналья дело свое знает, а я знаю, где и что достать по дешевке. Мы в сцепке, он без меня развить бизнес не сможет, а я не смогу этого сделать без него.
Опасаться, что обученные люди уйдут и откроют свой бизнес, тоже пока не стоит: у них нет доступа к запчастям, максимум, что они смогут — ремонтировать машины в гараже.
Когда выйдем на большие объемы, буду думать, как наладить поставки запчастей напрямую из Европы и из Японии. Если выгорит, года два-три все клиенты на иномарках — наши, а потом начнется конкуренция. Как заработаем, надо построить свой ангар, купить подъемник и оборудование для мойки. Правда, в том ангаре надо и жить, иначе растащат оборудование.
Всегда нравилось смотреть, как что-то вырастает: дом, дерево, бизнес. Последним никогда не занимался, а теперь прям на сеть ремонтных мастерских замахнулся!
С такими мыслями я приехал на базу в полшестого и сразу почувствовал, что там царит восторженное оживление, все буквально на пружинах, а на столе лежит стопка газет.
Едва завидев меня, Инна закричала:
— Паша, нас в газете напечатали! Представляешь?
Ко мне подбежала Гаечка с газетой, развернула ее — мы были не на первой полосе — и ткнула в черно-белый снимок.
— Вот! Смотри, как Денчика классно видно!
— Ага, — кивнул я. — С транспарантом.
— А вон Рам в стороне. Вот Кабанова башка, но он отвернулся.
— И я там есть! — влез между нами Борис. — Вон там я, справа. А Пашки нет, обидно, да?
Мотнув головой, я отыскал на фото Инну, Лихолетову и Алису. Илья спрятался за спинами, как и Минаев, а Димон Чабанов был вполне узнаваемым, Плям с Бариком — тоже. Подумалось, что, когда придет письмо от Чумы, нужно отправить ему одну газету, пусть посмотрит, как его братаны реальность качают.
— Тренировка? — радостно оскалился Рам.
— Погнали! — с тем же азартом ответил я, вытаскивая из пакета оставленную здесь спортивную форму.
В понедельник у Рама соревнование, и надо поддержать парня. А еще в понедельник станет окончательно ясно, сняли Джусиху или нет.
Глава 34
Чего же боле?
В субботу, после того, как сделал уроки с ребятами, я от Ильи позвонил деду, чтобы заказать запчасти, но он не ответил. Как выяснилось позже, и бабушке сегодня не удалось до него дозвониться.
Дома, едва переступив порог, я спросил у мамы, смотрящей телевизор:
— Ма, что такое лимфома мозга, и насколько это опасно?
Потерев переносицу, она ответила:
— Вроде такой рак. Опасно ли? — Она вперилась в экран, где завывала индийская женщина, у которой, как это часто происходит в подобных фильмах, украли ребенка.
Когда завывания прекратились, мама отмахнулась:
— Точно не помню, их так много, этих опухолей. Я же не врач. А узнать не у кого — уволилась ведь, — последнее она сказала с упреком и посмотрела на свои руки.
Знала бы она, сколько миллионов сейчас этими руками зарабатывает! И это ведь наши общие миллионы!
В воскресенье утром у бабушки я снова набрал деда, мысленно ругая Ельцина, и Руцкого, и Хасбулатова, и лихого человека, который раздал людям оружие. Подумал, что он опять не ответит, и трубку собрался положить, как донесся щелчок, и дед сходу сказал:
— Привет, внук. Быстренько говори, что надо. Я спешу.
— Как торговля? — осторожно поинтересовался я.
— Твоих восемьдесят тысяч, — отчитался он безразлично.
Раньше столько за четыре дня было: с его точки и с той, где работала продавщица, которую он выгнал, потому что женщина оказалась неправильной политической ориентации. Теперь же дед, сжигаемый пламенем революции, и сам рисковал выпасть из процесса. Вот так понадеешься на человека, распланируешь сеть точек, рост бизнеса, поверишь, что он на машину копит, а тут его вдруг уносит ветром перемен в страну 03. И хорошо, если целым останется, когда начнется замес.
— Хорошо. Мне нужно четыре пака кофе, — предчувствуя недоброе, сказал я. — И список запчастей. И его, и деньги я передам с тетей Ирой.