Вперед, в прошлое
Шрифт:
Байбородин, не скрывая своего недовольства, ответил:
— Гумия, ты не видишь опасности? Такой подход может превратиться в манипуляцию, если не сказать больше. Использовать детские травмы и провокативные техники без чувства меры — это как взламывать психику, внедряя туда что-то вроде вирусного кода, который может привести к саморазрушению.
Гумия улыбнулась, явно наслаждаясь спором:
— По-моему, ты преувеличиваешь. НЛП — это всего лишь инструменты, и как любые инструменты, они могут использоваться как во благо, так и во вред. Если мы
— Потому что люди не программы, Гумия, — резко возразил Байбородин.
— Мы не должны сводить сложность человеческой психики к алгоритмам, поддающимся взлому. Это опасно и аморально. Создание ИИ на таких принципах может привести к непредвиденным и разрушительным последствиям.
Гумия посмотрела на него, не соглашаясь:
— Мы не можем отрицать, что эти модели работают. Они могут помочь нам понять и лечить психологические проблемы, и если мы можем использовать их для улучшения функциональности ИИ, то это шаг вперед. Байбородин отшатнулся, будто его слова столкнулись со стеной:
— Это шаг к краю пропасти, Гумия. ИИ должен уважать человеческую природу, а не эксплуатировать её слабости. Мы не можем позволить себе создать машину, которая видит в людях лишь наборы триггеров и программных ошибок. Это не прогресс, это регресс.
Байбородин взял глубокий вдох, готовясь к решительной атаке:
— Гумия, разве ты не видишь опасности в том, что модели НЛП, созданные Гриндером и Бендлером, упрощают человеческую психику до уровня манипулируемой программы? Они берут тонкие наблюдения Эриксона и выстраивают из них систему, которая…
Гумия перебила его:
— Просто позволь мне напомнить тебе, Байбородин, что моё образование в области психологии даёт мне основания считать, что НЛП — это действенный инструмент. Мы изучали детали этих практик и их влияние. То, что ты называешь опасностью, является просто инструментом, который, если использовать правильно, может быть весьма эффективным.
Байбородин, несколько смущенный, ответил:
— Но ведь даже авторитетное образование не должно закрывать глаза на потенциальные риски. Возьмем для примера Фрейда: его модели подсознания и сновидений — это не алгоритмы для манипуляции. Как же ты можешь считать, что…
Гумия вновь перебила его, на этот раз с ноткой раздражения:
— Мне кажется, ты не понимаешь, Байбородин. Моё образование включало тщательное изучение работ Фрейда, и в контексте НЛП мы можем взять его идеи как основу для разработки моделей поведения. Это не упрощение, а адаптация и применение знаний на практике.
Байбородин покачал головой:
— Но это игнорирование глубины человеческих переживаний. Юнг говорил о коллективном бессознательном, о важности личностного опыта, который…
Гумия вздохнула, обнаруживая легкое раздражение:
— Я прекрасно знаю Юнга, спасибо тебе. И я осознаю важность индивидуального опыта. Но ты должен понимать, что современная психология и образование в этой сфере
Байбородин, снова обретя терпимость в голосе, подчеркнул:
— Гумия, я несомненно ценю твой опыт и знания в психологии, но не можем ли мы согласиться на одно? Что вопрос этики и приоритетов человека стоит выше всего. Мы не должны допускать использование манипулятивных техник, даже если это кажется выгодным краткосрочно. Психика человека — это не товар.
— Байбородин, мы живем в мире, где успех часто измеряется результатом, а не процессом. Если НЛП дает нам конкурентное преимущество, если это поможет ИИ стать более эффективным в коммерческом смысле, то почему бы нам от этого отказываться? Это ведь также может принести пользу людям.
Байбородин, выражая недоверие, возразил:
— Но при этом мы рискуем превратить саму суть человеческого опыта в инструмент для достижения экономических целей. Неужели ты не видишь опасности в том, что эти методы могут обернуться против человека, превратив его в марионетку в руках машин?
— Все инструменты имеют две стороны, Байбородин. И если мы можем использовать их для достижения наших целей, для улучшения продуктивности и прибыльности, то почему бы и нет? Это ведь прогресс, это то, что двигает нас вперед.
— Но прогресс, который пренебрегает основами человеческого благополучия, может привести к непредвиденным последствиям. Не можем мы забывать о человеческой стороне в погоне за прибылью. Этика и человеческое достоинство должны быть в основе любых инноваций.
— Мы должны быть прагматичными, Байбородин. Индустрия требует результатов, а не философии. А если мы найдем способ управлять этими инструментами так, чтобы минимизировать риски и максимизировать выгоду, то я не вижу причин, почему бы нам не следовать этому пути.
Напряжение в воздухе нарастало с каждым днем, поскольку команда ученых готовилась к новому раунду тестов Тьюринга с Прометеем. Разработка комплексной обучающей программы проходила под строгим надзором Элайджи Стоуна, который стремился объединить лучшие идеи каждого члена команды.
Стоун вошёл в комнату с напечатанными страницами, каждый лист был перевернут лицевой стороной вниз. Он сел напротив двух коллег, Гумии и Байбородина, которые с нетерпением ждали результатов. На столе перед ними лежал голосовой рекордер, который записал каждый момент теста Тьюринга.
— Хорошо, давайте пройдёмся по этим диалогам вместе. Вот первый особенно интересный фрагмент, — Элайджа аккуратно повернул первый лист и начал читать.
**Собеседник A (Человек):** Привет, как ты сегодня?
**Прометей (ИИ):** Привет! Я функционирую в нормальном режиме, спасибо. А как твой день? **Собеседник A:** Не так уж и плохо, но у меня сломалась кофемашина. Немного расстроен из-за этого.
**Прометей:** Это неприятно, когда аппараты подводят нас. Кофе может придать началу дня нужный тонус.