Вперёд в СССР!
Шрифт:
На улице ждала чёрная машина. Большая, блестящая хромом, с мощной радиаторной решёткой. Плавные линии показались смутно знакомыми. Возле задней двери, которую мне открыл один из сотрудников, наклонными буквами красовалась надпись «Победа». Интересно, в честь чего так назвали машину, ведь в этом мире Второй мировой не было…
Первый
Мы ехали минут двадцать. За это время я успел не только перебрать варианты, почему и зачем меня везли в наркомат пропаганды (ни один не показался достаточно убедительным, так что происходящее оставалось загадкой), но и ещё раз взглянуть на Москву.
На каждом доме висели красные флаги — совсем как во время демонстрации. Серпы и молоты были буквально повсюду. Гербы СССР украшали фасады зданий, дверцы служебных автомобилей, даже на газонах они встречались — в виде высаженных определённым образом цветов. Несколько раз встретились портреты какого-то серьёзного товарища с парой звёзд героя на груди. Видимо, это был местный генсек ЦК КПСС. Вождь трудового народа, так сказать. Неспящий ментор.
Улицы пестрели транспарантами и лозунгами. Некоторые были весьма любопытными. Например, «Коммунизм есть советская власть плюс атомизация вселенной». Явная переделка старого воззвания про электрификацию. Но вселенная? Она-то тут откуда взялась? Насколько я понял, космическая программа была свёрнута до минимума — выведение спутников на орбиту и размещение там же ядерного оружия. Ни о каких полётах к другим планетам человечество больше не грезило. Теперь у него были порталы в другие миры. Или речь как раз о них?
Мои размышления прервались, когда машина остановилась возле монументального девятиэтажного здания с огромным советским гербом над входом и кучей флагов разных республик вдоль фасада. На крыльце дежурили солдаты с короткими автоматами.
Внутри находилась рамка, возле которой стояли дежурные в бронежилетах. К моему удивлению, проверять меня не стали. Видимо, достаточно было сопровождения. Мы прошли к одному из лифтов и поднялись на четвёртый этаж. Там пришлось немного пройти.
— Сюда, — кивнул один из моих провожатых, впуская меня в большую приёмную. — Ждите, — добавил он, указав на кожаный диван.
Сам же направился к секретарше, миловидной блондинке, расположившейся за большим столом.
— Владлен Громов прибыл, — сказал он. — Доложите.
Не сказав ни слова, девушка подняла трубку, нажала кнопку и замерла в ожидании. Длилось оно недолго — секунды три.
— Товарищ нарком, доставили Владлена Громова. Поняла.
Опустив трубку на рычаг, она кивнула.
— Проходите, товарищи.
Провожатый тут же сделал мне знак, и мы направились к обитой коричневым коленкором двери. Я глянул на сверкающую латунную табличку — «Народный
Зайдя вслед за сотрудником в просторный кабинет с Т-образным столом для совещаний, я сразу увидел плотного мужика с залысинами и в круглых роговых очках. Серый костюм, красный галстук, белая рубашка, золотые часы. Всё это я успел разглядеть за первые секунды, пока хозяин кабинета пристально смотрел на меня с другого конца помещения. Наконец, он заговорил:
— Спасибо, дальше мы сами.
Адресовалось это моему сопровождающему, так что тот мгновенно ретировался в приёмную, плотно закрыв за собой дверь.
— Садитесь, товарищ Громов, — махнул рукой Раменский, придвигая к себе папку-скоросшиватель. — Будем знакомы. Меня зовут Никанор Ильич.
Я опустился на стул справа от него. Нас разделяла перпендикулярно поставленная секция жёлтого полированного стола.
Возле окна торчал из керамической кадки здоровенный фикус, одну из стен полностью занимала выложенная мозаикой карта Союза. И эта карта выглядела внушительнее, чем в моей реальности. Красных пятен на ней было гораздо больше.
На столе, помимо лампы с зелёным абажуром, имелись органайзер с кучей ручек и карандашей, а также компьютер и маленький стеклянный глобус. Прямо за спиной наркома висел большой портрет всё того же товарища, лицо которого я видел на улицах.
Раменский открыл папку, перелистнул несколько страниц.
— Итак, товарищ Громов, вы прошли тест, — начал он, глянув на меня поверх спущенных на кончик острого носа очков. — Более, чем успешно. Для сына изменника Родины, так и вовсе блестяще. Поздравляю.
— Спасибо, — ответил я.
— Обмануть систему невозможно, — сказал мой собеседник. — Как и инспектора. Подкупить — тоже. Так что полагаю, вы заслужили статус гражданина, — он, не глядя, перевернул ещё пару страниц. — Я читал ваше дело. Вы никуда не поступили. Даже не пытались. Почему?
Я пожал плечами.
— Не знаю, что выбрать.
— Ищете себя, значит. Это бывает у молодёжи.
— Разрешите поинтересоваться? — проговорил я, воспользовавшись паузой.
— Слушаю.
— Зачем я здесь? Не думаю, что вы поздравляете всех, кто получает паспорт. Или проходит тест.
Нарком неожиданно усмехнулся.
— Нет, разумеется. Есть причина, по которой я вас пригласил, товарищ Громов. И причина эта — ваш отец.
Глава 4
Слова наркома заставили меня навострить уши.
— Мой отец? — переспросил я. — А при чём тут он?
Раменский отодвинул папку и сцепил пальцы в замок.
— Да при том, что его сын неожиданно прошёл последний тест и оказался верным членом советского общества, — ответил он, глядя на меня в упор. — Понимаете, что это значит?
Если бы!
— Что мне повезло? — спросил я осторожно.
— Нет, — отрезал нарком. — Что каждый может исправиться. И стать гражданином. Вы — пример того, что наследственность не приговор.