Вперед в Ссср
Шрифт:
И, обернувшись к следователю, спрашиваю:
– Верно, товарищ капитан?
– Так точно, товарищ Ольховская - отвечает он - подстрекательство, оно ведь и не явное бывает. Но согласно закону, если говоривший имел сознательной целью... Гражданин Куколь может доказать, что не имел?
И тут эта соплюшка подобралась, и отчеканила:
– Да я к Сергею Степановичу пошла, как раз потому, что верила! В коммунизм, молодогвардейцев, и Павку Корчагина! Когда папа и его друзья такое говорили... А когда я пыталась спорить, они мне как дважды два доказывали, мою неправоту. А я все равно хотела, понять, где правда! Тут Стась подвернулся - верите, мы с ним в первый вечер, когда он меня с танцев провожал, только
– И привел он тебя к Сергею Степановичу - подхватываю я - который, вместо того, чтобы разъяснить тебе правоту классиков марксизма, объявил себя таким классиком, более правым чем Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин. Или ему просто хотелось выглядеть таким, перед вами, восторженными дураками и дурами. Которых он к тому же топтал, как петух в курятнике - тебе самой было не противно, если честно?
– Я верила. Что так надо. Ради идеи. Куда мне было еще?
– То есть, видела и понимала, что вас ведут не туда, но не уходила? Болась что сочтут "изменинцей" и убьют?
– При чем тут это! Просто не хотелось назад, в обывательское болото. С папиными разговорами - как обустроиться, с кем договориться, кому на лапу дать. Я папу люблю, он хороший - но только говорил, как бы я замуж за его доцента, Василя Остапчука, "настоящего европейца, а не москаля". Ну повернут он немного на своем украинстве! А мне хотелось, хоть что-то и куда-то - чем под лежачий камень, и вода не течет!
– И потому, надо идти убивать, все равно кого?
– А как в тридцать седьмом было? Которых сейчас признают, что неправильно? И Сергей Степанович рассказывал, что на войне было, заранее рассчитывался процент потерь от своего ошибочного огня.
– Ежов сам был предателем, врагом народа, обманом пролезший на ответственный пост - разговор начал меня раздражать - и на войне мы никогда заведомо не стреляли по своим. Как вы, троих даже не за предательство, а "по подозрению" убрали. Горьковский ведь Якубсона тоже не сам, а по приказу Линника? И у нас показания есть - ты к смерти Дмитрия Тарана, какое отношение имеешь? Откуда у вас пентонал?
– Горьковский передал, еще в прошлом году. А ребята с медфака противоядие хотели разработать. Витя Крапивин на себе испытал, добровольно вызвался. И сердце не выдержало - что-то не учли, а другого образца для проверки и доработки, Горьковский стянуть не сумел.
А это уже интересно! Слава Князев, передавший нам все про пентонал натрия, ничего не говорил про антидот, что заранее примешь, и ничего у тебя не узнают. А эти доморощенные гении выходит, что-то сварить успели? Что ж, эта сучка еще какое-то время жизни себе вытянула - пока ее и этих гениев со всем старанием не допросят.
– Так выходит, на совести вашей организации еще один труп есть? Причем опять же из своих. Вы как бандеровцы - которые своих "зрадныков" убили больше, чем тех, кто на самом деле был против. Думали, что вы "юная гвардия", подпольная коммунистическая организация, в нашей советской стране - а вышло, что обычная уголовная банда.
Наконец, расплакалась! По крайней мере, слезы вижу. И шепчет что-то вроде, "мы хотели как лучше".
– Это кто ж "мы"? Твои же товарищи от тебя отрекаются! Твой Стась уже показания дал, что ты его совратила, с пути сбила, и вообще, была в вашей организации после Линника, вторым человеком. Вам очную ставку устроить? И другие тоже - до кого дошло, что если бы не ты, они бы пустяком отделались, а так, по статье о бандитизме пойдут, что по ней полагается, сказать?
Кто ходит в женихах у дочки ректора, мы узнать были обязаны, чисто для пользы дела. И этот Стась, попав на допрос, оказался совсем не идейным - хотя ходил в комсоргах. Сразу вывалил про бывшую пассию такое, что поверить сложно, как он близко от себя терпел такую змею подколодную, американскую шпионку
– И твой отец тоже. После того, что ты сделала - ему ректором не быть. И в университете не остаться. Это в самом лучшем для него случае, если доказать сумеет, что не подстрекал, даже косвенно, разговорами на тему. Пока что его в больницу положили с инфарктом, сейчас состояние тяжелое, и выкарабкается ли, не знаю. А мачеха - она ведь тебе не родная, у вас и прежде отношения были не очень - так прямо тебя проклинает, за то что все благополучие семьи под откос, от тебя отрекается и "желаю, чтоб эта вражина в лагере сдохла", вам очную ставку устроить, чтоб она тебе это в глаза высказала? Так что доигралась ты, Нина - все равно из каких побуждений! Попав во враги народа - и мало ли какие намерения у тебя были, одни лишь дела значение имеют!
Она смотрит на меня как на призрак. И спрашивает:
– Я же тебя убила. Видела. Как?!
Я лишь усмехаюсь в ответ. Рукой дотрагиваюсь до шеи - до того места, куда Машеньке попала пуля. Слегка кручу головой и приподнимаю губу, чтобы вышел "вампирский" оскал, как в киноужасах из будущего. Но не говорю ни слова - догадайся сама. Зачем я это сделала - а просто так! Чтоб боялись - "нас не убьешь". Информационный дым опять же. Да ведь и не произнесла я ни слова - чтоб в протокол или на пленку. И следователь моей улыбки не видел, я к нему спиной. Так что не было ничего - ну а з а то, что ты вообразишь, никто не отвечает.
И тут дочка ректора, бывшая советская студентка, осеняет себя крестным знамением. Затем, глаза круглые, орет в истерике:
– Сгинь! Изыди! Гады! Ненавижу! Всех ненавижу!
Ну что, товарищ капитан, можно уводить. И чтоб она в камере с собой не покончила, как Горьковский! Она живая нужна, и именно такая. Злая на своих подельников - и готовая всех их утопить.
Моя совесть чиста. Раньше думала я, рядовых членов организации, на ком крови нет, "поговорить и простить". А сейчас я не уверена, не затаились ли среди них такие вот "ниночки", готовые ударить! Так что, пусть ваша судьба станет предостережением другим. Чтобы усвоили: можно и нужно открыто критиковать какие-то недостатки, но создать тайное общество, против Советской Власти, это уже за гранью, откуда нет возврата, это черта, переходить которую нельзя, за ней смерть! Что там еще Макиавелли говорил (читали нам его, в Академии), срубить несколько голов для власти куда безопаснее, чем повысить на грош налоги - потому что первая мера, в отличие от второй, касается далеко не всех, и о себе постоянно не напоминает. В "Юной гвардии", по нашим сведениям, было не больше, чем несколько десятков человек - и кого-то все же оправдают. Так что, мучеников будет немного - и не станут они мучениками-героями, ни в чьих глазах.
Жестоко - но с врагами иначе нельзя! За смерть хорошей девушки Маши - кто-то должен ответить. И если не сумели предотвратить - то отомстить сумеем сполна!
Но когда я вечером, накануне нашего отбытия, рассказала все своему Адмиралу, то услышала ответ:
– "А что вы будете делать, когда придется стрелять? Когда вашу подругу-учительницу распнут грязные монахи... Или когда вашего друга-врача забьют насмерть палками молодчики в ржавых касках! И тогда вы озвереете и из колонистов превратитесь в колонизаторов". Так кажется напишет наш будущий гений фантастики? Ну а нам в реальности это еще предстоит - когда будем социализм во всякие конго и гвинеи-бисау нести.