Вперед, за Питер!
Шрифт:
– В поле не видно ни зги, скорее костер нам зажги!
Зрители всё настойчивее требовали зрелища, а самый активный сектор еще и беспрерывно подпрыгивал, чтобы согреться и вывести сплоченность на новый уровень.
– Раз, два, три, – ты нам, ведьма, тут не ври!
Ври – не ври, исход предрешен: со своего места поднялся главный инквизитор региона. На парадной мантии – яркий орден «За охрану истины» и золотой свисток футбольного арбитра. Возбужденные предстоящим сожжением зрители стихают, даже активный сектор больше не прыгает. Замолкли, насторожились.
– За
Достал из кармана желтую карточку. И показал – раз уж достал.
– За организацию ссор и скандалов с параллельным обрезанием крыльев супругу и периодическим надругательством над его мечтой выношу подсудимой второе предупреждение.
И второй раз желтая, как лимон, карточка направляется в сторону будущего костра.
– По совокупности содеянного постановляю: удалить подсудимую из нашей жизни.
Красная карточка была вынута из другого кармана и зафиксирована в высоко поднятой руке.
– И да покинет наши сердца на время сожжения случайное сострадание и малейшее милосердие.
Подойдя к чаше с огнем, Всеволод обернулся на ведьму. Привязанная к столбу, с растрепанными волосами, внимательно смотревшая в небо, и наконец-то – беззвучно – шевелившая губами, – ведьма вызывала его симпатию, и с этим ничего нельзя было поделать. Мало того: Всеволоду показалось, что она не просто шевелила губами, а посылала ему воздушный поцелуй, – от чего в руках у него тут же вспыхнул факел! Всеволод готов был поклясться, что произошло какое-то странное самовозгорание, – впрочем, зрителей его клятвы совершенно не волновали.
– Гори, гори, ясно. Зрелище – атасно!
Пока шел с горящим факелом – зрители входили в раж. Входить в раж ритмично помогали двое – один с большим барабаном, исправно выделявшим сильные доли, другой – с дирижерской палочкой. Всеволод и не заметил, как оказался перед удаляемой из жизни…
– Она мешает тебе жить! Эту тему надо закрыть!
Скандировали слаженно, волну запустили по трибунам. Так что, если смотреть на происходящее со стороны, то это было красивое и впечатляющее зрелище. Главное – не смотреть на происходящее со стороны жертвы, – думал Всеволод, – тогда будет уже не до слаженности речитативов и колыхания трибун. Впрочем, Всеволод не хотел сейчас быть и тем, кому по свистку арбитра придется поджечь хворост вокруг ведьмы, – самим собой…
– Раз, два, три, – ну-ка, ведьмочка, гори!
Свисток арбитра.
– Ты сама это выбрала…
Вздохнул Всеволод, но так и стоял с горящим факелом, не разжигая костра, под нарастающий свист аудитории.
– Да, выбрала. Заплатишь? Ау, ты заснул? Мы уже не торопимся?
Всеволод открыл глаза. Раскошелился. И во всю прыть на посадку…
– Смотри, милый – там эти, как они, министры, что ли? Которые нами управляют… А этот – сыщика играл, точно тебе говорю, только забыла где…
То и дело останавливалась, зацепившись взглядом за очередного знаменитого пассажира, и каждый раз, заглядываясь, намазывала губы –
– Стой, там наши. Смотри, смотри!..
Теперь заглядеться на футболистов приспичило Всеволоду, а сдвигать с места и тащить за собой партнера пришлось уже Юлии. Со стороны это очень похоже на любовь, подумал Всеволод. Одна плоть, одна команда, играем без замен… Прошли последний контроль, взбежали по трапу и оказались в салоне самолета, который тут же, как будто только их и ждал, покатился по взлетной полосе.
Часть четвертая. «В салоне самолета»
– Ну скажи, ведь я была права? Можно я у окна? Спасибо, милый. Мы всё прекрасно успели. Уже надо пристегиваться? И ты тоже пристегнись. А если б ты не злился и о своем не думал, могли бы еще и очки купить.
– Ты слабеешь глазами?
– Я глазами прекрасна. Как ты думаешь, еще слой помады нанести, или я и так неотразима? А купить надо было модные солнцезащитные очки. Что, если солнце будет мне глаза слепить? Как я на твоих четверть-защитников смотреть буду?
– Подожди. Документы не потеряли? Вот они. Деньги? Тоже на месте. Вратарь, кстати, без очков играет. И ловит мячи, даже когда ему солнце в глаза светит. Удары, навесы, прострелы, угловые, – всё ловит…
– Так ты же не вратаря в поездку пригласил, а меня. Я правильно понимаю или что-то путаю?
Всеволод вздохнул и закрыл глаза: надо было проверить обмундирование, насладиться рассветом и вспомнить, что вино в той деревне – на редкость! Не без труда забрались на лошадей, – прыть и ловкость у рыцарей появятся позже, где-нибудь к полудню. Если б не было так тихо в округе, то и не доносил бы ветер еле различимый, но от этого не менее напористый женский голос: «…вот пригласишь потом своего вратаря и пяльтесь с ним на солнце без очков. Можете на море съездить – там поярче будет… Но в этот раз ты взял не его, а меня, напоминаю, такая уж мне честь выпала, – и мне нужны очки, чтоб смотреть на солнце. Мы с твоим вратарем вообще очень разные, хотя количество глаз и совпадает. И мне очень жаль, что ты об этом забываешь…»
– Благослови, Господи, путь наш, победу нашу – предстоящую, самоотверженную…
Молитву читал один из рыцарей – должно быть, дежурный по отделению.
– …добавь, Господи, взаимопонимания и жесткости оборонительной линии и придай ускорение нашим флангам, а уж по центру мы как-нибудь прорвемся. Аминь.
– С богом!
Пришпорили лошадей.
– Что будем пить на привале? Кофе или чай?
– Виски.
Оказывается, – и как его только раньше не замечали? – крайним слева ехал высокий темнокожий рыцарь.