Вписаться в поворот

Jozie Writer

Я уже вышла из дома, когда увидела серебристый вольво Эдварда, приближающийся к участку. Ух! От сердца сразу отлегло. Все в порядке. Тем временем, вампир уже припарковался и вышел мне навстречу.

— Эдвард! — побежала я к нему, но остановилась, глядя на его совершенно каменное выражение лица.

Он не улыбнулся мне, ни капельки.

— Что случилось? Я звонила вам, но никто не брал трубку. Проблемы с Вольтури или…

— Белла! — он довольно грубо прервал меня.

Я осеклась под его жестким взглядом. Что-то было определенно не так. В последний раз он так смотрел на меня, когда… Нет, даже там, в лесу, он не смотрел на меня так. Так пусто, так безэмоционально. Сегодня

его взгляд не выражал ничего. Эдвард взял меня за руку и повел обратно в дом. Я просто следовала за ним, совершенно сбитая с толку.

— Идем, нам нужно поговорить.

Я не знала, что сказать парню, поэтому просто послушалась. В гостиной он сел в кресло, и мне не оставалось ничего другого, как сесть напротив него.

— Эдвард? — не в силах терзаться сомнениями, произнесла я.

— Белла, кое-что произошло. И это уже нельзя изменить. Никаким образом. Ты должна понимать, что я не хотел этого и ничего не мог с этим сделать.

Что за ерунда?

О чем же он? Вольтури поставили новое условие? Что-то изменилось? Но я не смогла произнести ни слова, потому что Эдвард убил меня, выстрелив прямо в сердце следующей фразой:

— Я больше не люблю тебя.

— Ах, — я пыталась вздохнуть, перед глазами поплыло.

Нет! Это чья-то глупая шутка. Это оживший ночной кошмар.

— Да, вампиры любят лишь раз в жизни. И до вчерашнего дня я думал, что моя любовь — ты, но это оказалось не так. Я встретил Бри и… Не могу ничего больше поделать. Мне больно оттого, что я говорю это тебе, но я люблю ее всей душой. Прости, но ты должна отдать кольцо, свадьбы не будет. Теперь оно будет принадлежать Бри, ведь, я надеюсь, мы скоро поженимся.

Эдвард не выглядел расстроенным, особенно при упоминании чужого имени. Он спокойно и расслабленно сидел в кресле и слегка улыбался. Казалось, он пытался подавить улыбку, но она все равно проступала наружу.

— Бри… — тупо повторила я, еще не осознавая, что эти три звука — имя моей соперницы, — это… Эдвард… Не поступай так со мной. Я не…

Боже, как закружилась голова! Я совсем ничего не понимаю. Что происходит?

— Эдвард, ты боишься за меня? Это приказ Вольтури?

Но Эдвард посмотрел на меня холодно, может, с долей сочувствия во взгляде, но никак не с сожалением. Он не был печален. Он испытывает лишь жалость? Жалость ко мне, но почему? Зачем меня жалеть?

— Нет. Всего этого не может быть, — прошептала я самой себе.

Перед глазами поплыло. Я пыталась подняться, чтобы дотянуться до Эдварда, сидящего так непозволительно далеко, я пыталась встать на ноги, обрести опору, но ее не было, ее просто не было. В груди стало так невыносимо тяжело, горячо. Легкие жгло, я не могла вдохнуть. Я падаю… Боже, какая глупая мысль! Мое сердце вот-вот разорвется от боли, мои глаза не видят ничего перед собой, моя любовь, моя жизнь… Эдвард покидает меня, а мозг отмечает только то, что я, кажется, теряю сознание. Господи, может, я умираю? Вот так, просто. Навсегда. И я больше никогда…

— Белла! Белла! Прости…

***

Я больше никогда… И темнота. Вокруг одна темнота. О чем это я? Что никогда? Никогда не полюблю? Никогда что? Что я имею в виду? Я ничего не понимаю, вокруг только тишина и темнота. Что со мной случилось, и почему я здесь? Почему так тихо и одиноко? Что это за место?

Вдруг прямо передо мной промелькнули какие-то разноцветные пятна, появился жуткий шум. Выключите его! Уберите его немедленно. Я не могу это терпеть. Пытаюсь справиться с ним, но вокруг так темно, что я не вижу себя. Как же так, ведь даже в самой темной ночи можно разглядеть хоть что-то, а тут… Абсолютная тьма. Я пытаюсь зажмуриться, чтобы не видеть этого разноцветного калейдоскопа,

закрыть уши руками, чтоб ничего не слышать. Но у меня не получается. А есть ли у меня руки? Почему я их не чувствую? Их нет! Господи, их нет! Что произошло, они ведь были… Наверное. У меня нет ничего, я пытаюсь ощупать себя, как-то ощутить свое тело, самоопределиться, но меня просто нет. Я одинокое сознание, мысль, повисшая в пустоте. Неужели я умерла? Умерла? Что это значит? Не знаю… Этого я совершенно не помню. Как это, умереть? Я умерла… Что означают эти слова? Что такое я? А разве я есть вообще? Наверное, есть, если эти мысли как-то образуются в пустоте. Может, я и есть то, что создаёт эти мысли? Я их порождаю. Наверное, так и есть… Кто-то же их порождает, если они здесь есть. Тогда, наверное, это я.

Какофония цветов и звуков пропадает так же резко, как и появляется. Все это очень странно. Где-то, не знаю точно где, но где-то здесь остаются только пустота и тьма. И ничего. Ничего остается со мной. Точно. Если ничего больше нет, значит осталось само ничего, отдельно от всего другого. Оно всегда само по себе, это самое ничего.

Звуки вдруг появляются вновь… Они не такие оглушительно громкие, как раньше, а какие-то более мягкие. Что это? Подождите-ка, они мне что-то напоминают. Я помню это, я это узнаю. Это же голоса! Только чьи? Подождите. Помедленнее, дайте мне расслышать. Кто же это? Не понимаю, хотя… Один из них точно мужской, да, определенно, а вот второй — женский. Такой мягкий, нежный. Странно, кто они? «Чарли», — промелькнуло в глубине моего сознания. Чарли, Чарли, Чарличарличарли… Что же такое «Чарли»? Есть что-то знакомое, что я должна знать и помнить. Что-то уже было… Чарли… ЧАРЛИ! Папа! Это же мой отец, Чарли! Как я могла забыть?! Это же он. А женщина… Может, это мама? Нет, это не она. Ой, это же…

— Розали! — надрывая горло прохрипела я, открывая глаза.

— О Боже, Чарли, она очнулась!

Надо мной склонилась вампирша. Она была очень взволнованной, радостной.

— Белла! Неужели?! — рядом с Розали появился Чарли.

— Подожди, ей нужен покой. Она пока не в себе.

— Да, да, конечно.

О чем это они? Ничего не помню. Почему они так удивлены? И что здесь вообще делает Розали? Что же произошло? Я напрягла мозг в попытке вспомнить. И вспомнила. Мы победили Викторию и ее армию новорожденных, но Эдвард бросил меня. Эдвард бросил меня! Второй раз. Как он только мог так поступить со мной? Раньше я бы никогда не подумала так о нем, но теперь, казалось, мое сердце заледенело. В нем больше не было любви к вампиру, в нем была пустота. Ну, возможно, это к лучшему. Я больше не хочу мук и страданий. Не понимаю только, что здесь делает Розали.

— Розали, — позвала ее я.

— Белла, не волнуйся, все в порядке. Не думай ни о чем, ты все вспомнишь. А сейчас тебе нельзя волноваться.

Ах, вот оно что. Судя по всему, я упала в обморок. А малыш Эдвард уже успел убежать, бросив меня на свою сестренку. И с чего это в ней проснулась жалость ко мне, интересно? Но мне не нужна ее жалость. Мне не нужны больше Каллены в моей жизни! Я попыталась подняться, но у меня это не получилось. Голова закружилась, и я упала обратно в кровать.

— Ох, — невольно вздохнула я.

— Белла, я не знаю, как сделать так, чтоб не навредить тебе сейчас еще больше, — серьезно начала Розали, — ответь мне только, ты помнишь причину, по которой ты сейчас в этом состоянии? — я кивнула, и Розали продолжила: — Давай, ты придешь в себя, а потом я тебе все объясню?

— Я в порядке.

— Прости, Белла, но сейчас тебе пора поспать, — Розали без предупреждения вколола мне что-то в руку, и, не успев особо возмутиться, я уснула.

***