Вплоть до последнего мертвеца
Шрифт:
Глаза блондинки от возмущения едва не вылезли из орбит.
— Наша продукция не издает запаха! Отдел косметики гарантирует, что у новых моделей запах тела слабее, чем у вас, молодой человек! И я хочу, чтобы вы уяснили, что мы вовсе не реактивируем или оживляем трупы. Мы восстанавливаем человеческую протоплазму, повторно используем поврежденный или изношенный человеческий материал в сфере, где в настоящее время существует наибольшая недостача его — в сфере подготовки воинского персонала. Уверяю вас, что вы бы даже и не заикались о трупах, если бы видели состояние некоторых прибывающих
— Именно это я имею в виду. Если приходится преодолевать столько трудностей, то почему бы с самого начала не применять хорошее сырье?
— Какое, например?
Парень взмахнул руками в черных перчатках.
— Ну, такие основные элементы, как углерод, водород, кислород и так далее. Весь процесс в этом случае был бы гораздо чище.
— Основные элементы должны откуда-то взяться, — осторожно вмешался я.
— Водород и кислород можно добывать из воды и воздуха. А вот откуда брать углерод?
— Оттуда же, откуда его берут остальные синтетические производства — из угля, нефти, целлюлозы.
Девушка, расслабившись, откинулась на спинку стула.
— Все это — органические вещества, — напомнила она парню. — Если уж использовать сырье, которое раньше было живым, то почему бы не такое, которое по своим характеристикам как можно ближе к тому конечному продукту, который необходимо получить? Поверьте, капитан, это вопрос экономической целесообразности. Лучшим и самым дешевым сырьем для производства солдат-заменителей являются солдатские тела.
— Разумеется, — согласился парень. — В этом есть определенный смысл. Какая еще польза может быть от старых, искалеченных солдатских тел? Это много лучше, чем просто закапывать их в землю.
Девушка хотела было улыбнуться в знак согласия, но, бросив пристальный взгляд в его сторону, передумала. Всю ее решительность как рукой сняло. На столе раздался зуммер переговорного устройства, и она склонилась над ним. Я посмотрел на нее с одобрением. Она явно не была глупа. Просто женственна. Мне многое не по душе на гражданке, но к женщинам это не относится. Я все больше и больше убеждаюсь в том, что во многих случаях они проявляют себя, оказывается, с самой лучшей стороны.
— Капитан, — обратилась она к парню. — Пройдите, пожалуйста, в комнату 1591. Там сейчас соберется ваша команда. А вы, — повернулась девушка в мою сторону, — в комнату 1524.
Парень кивнул и, весь напрягшись, вышел. Я подождал, пока за ним закроется дверь, и склонился к секретарше.
— Мне бы очень хотелось, чтобы программу Воспроизводства отменили, — сказал я ей. — Вы бы стали прекрасным офицером-инструктором по подготовке новобранцев. От вас я узнал об Утилизаторе гораздо больше, чем после десятка инструктажей.
Она с тревогой посмотрела на меня.
— Надеюсь, вы говорите искренне, капитан. Понимаете, мы очень тесно связаны с этим проектом. И испытываем особую гордость за тот прогресс, которого
— Вам не за что извиняться, — спокойно произнес я и ободряюще улыбнулся. — Ваш разговор с нами носил чисто профессиональный характер. Вроде того, что я слышал, находясь месяц назад в госпитале, когда два хирурга обсуждали, как лучше выправить локтевой сустав раненого, говоря об этом так, будто собираются прибить новый подлокотник к дорогому креслу. Это было очень интересно послушать, и я многому научился.
Когда я покидал приемную, у нее был благодарный вид. Так и только так нужно расставаться с женщинами. Путь мой лежал в комнату 1524.
До того, как сюда начали собирать остатки человеческих тел, это, очевидно, была обычная классная комната. Несколько парт, длинная доска, диаграммы и схемы на стенах. На одной из них были помещены основные сведения об эотийцах — скудная информация, которую мы сумели раздобыть за четверть века, что прошло с того дня, когда насекомые пересекли орбиту Плутона с целью покорения Солнечной системы. Всего лишь гипотезы, разумеется, но более тщательно продуманные, чем те, которыми меня пичкали в дни юности. Лучшие умы Земли пришли к заключению, согласно которому причиной неудач всех попыток установить с ними контакт было совсем не то, что им внутренне присущ дух бессмысленного завоевания, а то, что они страдают такой же чрезмерной ксенофобией, как и их меньшие братья — земные насекомые.
Вот муравей случайно забредает в чужой муравейник и, не делая никаких попыток контакта, хозяева тут же загрызают его прямо у входа. И муравьи-часовые реагируют еще быстрее, чем если это насекомое другого вида. Поэтому, несмотря на все достижения эотийской науки, которая во многих отношениях находится на более высоком уровне, чем земная, они психологически не способны к ментальному проецированию или эмпатии, говоря проще — не способны поставить себя на место другого существа, что совершенно необходимо для осознания факта, что внешне абсолютно не похожие на них существа могут иметь разум. Возможно, так оно и есть на самом деле.
Мы оказались вовлечены в убийственное равновесие никогда не затухающей битвы, передний край которой иногда отодвигался до орбиты Сатурна, иногда — к самому Юпитеру. Если отбросить мысль об изобретении оружия столь невообразимой мощи, которая позволила бы сокрушить их флот настолько, что они не успели бы воссоздать его в том же объеме, что до сих пор им удавалось делать, то единственной нашей надеждой было каким-то образом обнаружить звездную систему, откуда они явились, каким-то образом построить звездолеты, и не один-два, а целый флот, и каким-то образом нанести сокрушительный удар по их родине. Или же так их напугать, чтобы они отозвали экспедицию в свою звездную систему для обороны. Но сколько всяких неопределенностей было в этом плане!