Впотьмах
Шрифт:
— Что мы будем делать дальше?
— Отдохнем немного, а потом снова в путь — нам надо добраться до реки. Кстати, как чувствуешь себя?
— Можно было бы и лучше, но сойдет.
— Что ж, уже неплохо.
Мы все сидели на земле, не думая ни о чем. Хорошо, что у нас еще есть вода, но ее осталось совсем немного, так что если нам на пути не встретится какой-нибудь ручеек, то мне придется тяжко.
Не знаю, сколько прошло времени, но внезапно Эж поднял руку и негромко сказал:
— Сидите тихо и не высовывайтесь из кустов!
— Что случилось?
— Посмотрите-ка на ту сторону, туда, где
Я попыталась, было, рассмотреть хоть что-то сквозь листья, но в глазах опять задвоилось, так что пришлось дернуть Лидию за руку:
— Что там такое?
— Люди… — проговорила та, всматриваясь вдаль. — Стоят возле обрушенного моста, и, кажется, очень рассержены.
— Погоня?.. — спросила я Эжа.
— Она самая… — ответил тот. — Шли по нашим следам, но мы все же чуть-чуть их опередили. Теперь им придется искать обходной путь, а это непросто. Просто не верится, что мы сумели вырвать передышку.
Хотелось бы, чтоб эта передышка длилась подольше…
Глава 12
Трудно сказать, сколько времени мы шли по тропинке — если честно, то я чувствовала себя далеко не лучшим образом, и шагала (вернее, плелась) стиснув зубы, лишь смотрела себе под ноги, чтоб не споткнуться и не упасть. Интересно, надолго меня еще хватит? Боюсь, что нет. Вот и Лидия, которая идет рядом со мной, тоже тяжело дышит — ей тоже нужен отдых, причем даже больше, чем мне, только вот просить о нем она не решается. Впрочем, Эж, в очередной раз оглянувшись на нас, произнес:
— Давайте отдохнем, рядом полянка небольшая — место вполне подходящее.
Два раза повторять не пришлось, и я едва ли не рухнула на землю, стоило лишь ступить на эту полянку. Наконец-то можно перевести дыхание, а не то дышится тяжело, голова раскалывается, в ушах шумит и в глазах двоится. А еще руку жжет, словно от крапивы. Конечно, это все можно кое-как пережить, а вот то, что ноги дрожат и подкашиваются — это не просто плохо, а очень плохо. Ох, ну и паршивый же яд у этой проклятой змеелисы, раз от небольшой царапины мне настолько хреново… Еще хочется пить, только воды почти не осталось — я всю выпила…
Единственное, что может хоть немного радовать — так это весьма увесистая птица, отдаленно смахивающая на индюшку, которую Эж сумел подбить камнем. Не знаю, как именно называется эта птичка с мерзким голосом, но судя по ее виду, летать она не может — крылья, можно сказать, находятся едва ли не в зачаточном состоянии, зато бегает по земле так быстро, что и не догонишь. Тем не менее, от нас уйти ей не удалось, и теперь она лежит со свернутой шеей в дорожном мешке, ожидая своего часа.
Когда я немного пришла в себя, стала вслушиваться в разговор, который шел между Эжем и Эдуардом:
— Да не посчитал я, сколько их там было… — недовольно говорил Эдуард. — Как минимум, с десяток человек стояло у рухнувшего моста, но может, их там было больше — я особо не всматривался, да и сквозь листву много не рассмотришь, а высовываться из-за кустов — себе дороже.
Понятно — речь идет о наших преследователях, от которых мы успели уйти едва ли не в самый последний момент. Что касается меня, то я тех людей совсем не рассмотрела — просто мне сейчас так плохо, что не до них.
— Кстати, нравы в здешних
— Да, нам повезло, что мы сумели от них отбиться… — отозвался Эж.
Так, значит то, что Эж смахнул голову топором какой-то огромной двуногой ящерице — это произошло в действительности, хотя я ранее считала, что в моем нынешнем состоянии все следует списать на кошмары психики, нездоровой после отравления. Вновь подумала: надо же — одна маленькая царапина, а сколько от нее неприятностей!
— Когда мы уходили, я все время оглядывался… — Эдуард потер лоб. — Так вот, вторая ящерица, не обращая на нас никакого внимания, вцепилась зубами в обезглавленное тело своей приятельницы, отгрызая куски побольше… Они тут еще и каннибалы!
— Да уж, веселого мало.
— Те, кого отправили за нами в погоню… Как думаете: эти люди пойдут в обход, или попытаются каким-то образом спуститься на дно оврага, а потом подняться по откосу?
— Трудно сказать. Спуститься вниз они, пожалуй, могут, да и по дну перейти труда не составит, но вот вновь подняться… Не знаю, заметили ли вы, но там неустойчивая масса из глины, песка и камней, упорно уходящая из-под ног, так что подъем будет очень напоминать постоянное сползание вниз. Лично я на подобное бы не пошел, а вот насчет тех, кто идет за нами — тут трудно сказать что-то определенное… Девушки, вы себя как чувствуете?.. — обратился к нам Эж.
— Все хорошо… — Лидия попыталась улыбнуться.
— И я нормально… — надеюсь, мой голос прозвучал более-менее твердо. — Только вот пить хочется…
В этот момент откуда-то спереди раздался страшный рев, куда больше напоминающий вой, от которого у меня, можно сказать, язык отнялся. Однако никто из нас не успел ничего сказать, как мы услышали еще один вопль, только он больше напоминал рев разъяренного быка, и раздавался справа. Такое впечатление, что некие существа, издающие эти звуки, переговариваются друг с другом, причем оба настроены весьма воинственно. Естественно, что в следующий миг мы уже были на ногах, понимая, что короткий отдых, увы, закончился.
— Что это?.. — испуганно произнес Эдуард. — Вернее, кто?
— Кто бы мне пояснил, чей голос мы слышим… — Эж оглянулся по сторонам, и в этот момент вновь раздался вой. Ясно, что голоса подают здешние обитатели, встреча с которыми для нас вряд ли окажется нежеланной. — Надо уходить.
— Куда?!
— Так, вперед идти не стоит, направо тоже — звуки идут оттуда. Возвращаться назад тоже не следует… Идем налево.
Не говоря ни слова, мы направились в глубь леса, и хорошо еще, что здешние заросли были не такие густые, как по ту сторону оврага, да и под ногами словно расстилался ковер изо мха, а не находились бесчисленные кочки. Хуже другое: рев и вопли не прекращались, и даже более того — они словно приближались к нам. Вдобавок до нас стал доноситься треск и шум — казалось, будто кто-то ломится среди деревьев, сокрушая все на своем пути. Мы шли быстро, а потом почти побежали, стараясь оказаться как можно дальше от приближающегося шума, только у нас это плохо получалось — увы, но Лидия бежать не могла, да и меня ноги плохо слушались.