Врачебная тайна доктора Штанца
Шрифт:
Однако не многие после всего увиденного решились тут же пуститься в пляс. Большинство гостей наоборот, вежливо откланялись, извинились и покинули гостеприимный дом Штанца. Те же, кто остался, вернулись на свои места и принялись бурно обсуждать увиденное ими чудо омоложения.
– Вот вам и доказательство могущества знаний человеческих, – сказал Иоганн Рихтер, обращаясь к своему другу, Фридриху.– Согласись, такое не каждый день увидишь. Всё-таки не зря мы сюда пришли.
Фридрих, ничего не ответив, внимательно посмотрел на друга и с удивлением про себя отметил, что того даже забавляло то, что сейчас здесь произошло. Ему-то лично, ни есть, ни танцевать уже не
Вдруг Иоганн вышел из-за стола и подошёл к Штанцу. Доктор поприветствовал молодого гостя и стал с ним о чём-то оживлённо беседовать. Фридрих напрягся и, не желая больше оставаться в этом доме, предложил Марте собираться.
– Надо идти домой, дорогая,– сказал он ей на ухо, пытаясь перекричать звуки музыки. – У меня страшно разболелась голова.
Марта Брудер посмотрела на мужа и, не желая с ним спорить, направилась за ним к выходу. Тем более, она ни меньше мужа была впечатлена всем увиденным.
– А разве вежливо будет уйти, не попрощавшись? – засомневавшись в правильности их поступка, спросила она мужа.
– У доктора Штанца, есть куда более значимые гости, которыми он сейчас всецело занят, – ответил ей Фридрих, наблюдая, как доктор переключился на общение с Абелардом Вагнером, размахивающим красноречиво руками.
Однако когда они с женой сходили по ступенькам крыльца, при уже сгущающихся на улице сумерках, к ним подбежал запыхавшийся, Иоганн Рихтер.
– На силу вас нашёл! – выкрикнул он. – Почему, дружище, вы уходите? – удивился, Рихтер, хватая друга за обшлаг рукава.
– Извини, ужасно разыгралась мигрень,– ответил ему Брудер.
– Ну, тогда послушай напоследок, что я тебе скажу. Я только что говорил с доктором Штанцем; обсудил с ним пару его методик по хирургии, и он в ответ предложил стать его ассистентом во время любой ближайшей операции. Ты представляешь, что это для нас, простых докторов, значит?
– Я очень рад за тебя,– отстраняя руку друга, сказал Фридрих, и похлопал товарища по плечу.
– Да ты послушай, глупец, – вновь остановил его, Иоганн,– я договорился с ним, чтобы ты тоже присутствовал при операции. Ты рад, надеюсь, дружище? – заглядывая ему в глаза, спросил Рихтер.
Фридрих, не ожидал такого поворота и поначалу растерялся. Но потом, придя в себя, ответил:
– У меня много работы в аббатстве, ты же знаешь, – и немного помолчав, добавил,– а вообще, будь осторожен с этим человеком, Иоганн,– после чего опять похлопал ошеломлённого, таким ответом, товарища по плечу, и направился к выходу из усадьбы.
А когда Фридрих со своей женой Мартой, сели в фиакр, и поехали домой, до них ещё долго доносились звуки осеннего вальса из особняка доктора Штанца.
6 глава
Ночная прохлада сентября принесла с собой в город Вюрцбург первые заморозки. Никто из старых местных жителей не мог припомнить, чтобы подобные холода приходили в этот благословенный винодельческий регион настолько рано. И многие из них даже начинали поговаривать, что это означает скорый конец света.
Ночи наступали быстро и почти незаметно, и если небо оставалось безоблачным, то яркий лунный свет помогал запоздалым жителям города без труда ориентироваться среди узких петляющих улочек, и находить дорогу домой. Лишь центральная улица, от Старого моста до Ратуши, освещалась зажжёнными на столбах фонарями, да и то, только для того чтобы ночная городская стража, делая свой обход, спокойно возвращалась обратно в крепость. Иногда по улицам города проносились редкие всадники, которые цоканьем подков своих лошадей по мощёным булыжниками улицам, будили громким
Сегодня же была та редкая ночь, когда город просто накрыла волна стука лошадиных копыт и грохота колёс от их запоздалых экипажей. Это десяток карет и фиакров возвращались с приёма, который был дан в доме новых жителей Вюрцбурга, Хенрика Штанца и его жены Аннабеллы.
Когда, наконец, последний экипаж отъехал от их особняка, а его хозяин вежливо и радушно проводил своего последнего гостя, которым стал Абелард Вагнер, то не только в городе, но и в его окрестностях, наступила долгожданная многими простыми жителями тишина.
Как только доктор Штанц зашёл к себе в дом, слуги погасили все уличные фонари и закрыли большие въездные ворота. Вскоре, потухли и все свечи в доме, правда, кроме одной, горящей в комнате хозяина и его жены.
Здесь, устало, и тяжело дыша, на огромной кровати с высоким альковом, закрытым наполовину розовой занавеской, в своём шикарном платье, свесив набок ровные ноги, лежала Аннабелла Штанц. С какой-то тоской она смотрела на входную дверь спальни и ждала, когда её откроет муж.
Вот девушка услышала его голос, дающий последние распоряжения слугам, и просьбу, сразу после их выполнения, покинуть особняк. Дело в том, что у слуг был на территории усадьбы свой собственный домик; комфортный и вполне подходящий для проживания даже в зимние месяцы.
После непродолжительной возни и нескольких донёсшихся снизу фраз, в последний раз хлопнула входная дверь, и щёлкнул громко замок. Пара секунд тишины и на лестнице раздались осторожные шаги. Ещё немного и они быстро приблизились к двери. Наконец, в спальню зашёл доктор Штанц.
– Ещё чуть-чуть и я сойду с ума,– сказала ему, задыхаясь, словно ей не хватало кислорода, девушка. – Почему так долго?
– Извини, Аннабелла, но я ни как не мог спровадить этого герр Вагнера, – ответил, Штанц. – Уж очень его интересовали методы моего лечения. Оказывается, его жена чем-то больна, и больше года не выходит из дома, а лечащий доктор их семьи, этот выскочка Менгер, ни как не может поставить её на ноги. Когда Менгер уехал, Вагнер очень просил меня к нему заглянуть. Видимо его сильно впечатлил показанный мной сегодня трюк с омоложением этого старика. Я, конечно, пояснил ему, что в нашей среде так не принято, и если один доктор ставит диагноз и назначает лечение, то другой уже не вправе вмешиваться в этот процесс. Такова врачебная этика. Но этот Вагнер был очень настойчив. Сразу видно, что он очень любит свою жену. Что же, мне это только на руку.
– Ах, – вздохнула девушка, положив руку себе на грудь,– и зачем ты вообще устроил это представление с омоложением? Ведь они могли назвать тебя обычным колдуном и донести в епископат. Что если бы нам вновь пришлось убегать? А я так от всего этого устала. За последние годы мы поменяли столько мест проживания, что все их сейчас и не упомнишь. Давай останемся здесь подольше. Только прошу тебя, обойдись без своих фокусов.
– Это вовсе не фокусы, а наука, – поправил её, Штанц, – и сегодняшнее представление мне было просто необходимо. Хотя бы для того, чтобы «умыть» этого Менгера. А главное, чтобы заслужить перед этими людьми хорошую репутацию. Некоторые доктора годами создают её себе. Люди судят о докторах по количеству вылеченных ими пациентов, а на это нужно время, которого у нас с тобой, к сожалению нет. Теперь же, эти люди будут знать, что я способен на много большее, чем их обычные городские лекари, и начнут приходить ко мне, а не к ним, со своими недугами. Ведь ты знаешь, зачем мы здесь, и каковы наши цели.