Врачебные связи
Шрифт:
– Разные времена случались, – пожал плечами Максим. – Сначала все хорошо шло. Я тогда еще рядовым фармацевтом числился, но зарплату хорошую имел. Потом у фирмы начались трудности, и народ начал потихоньку утекать. Некоторые сами уходили, некоторых сокращали. Это все еще при старшем Митрохине происходило. Отец Ильи, Антон Романович, неплохой был мужик, но авантюрист.
– То есть?
– Было у него собственное дело, так он вместо того, чтобы успокоиться на время и потихоньку раскручиваться, захотел всего и сразу. Денег назанимал, с какими-то темными людьми связался…
– С какими людьми?
– Слухи разные ходили. Поговаривали, что в числе кредиторов даже криминальные
– Но не рухнула?
– Как видите. Сначала фирму возглавила вдова Митрохина, но она ни черта не смыслила в делах, поэтому все решения принимал Рожков.
– Рожков?
– Леонид Рожков, зам Митрохина. Он, конечно, мужик головастый, но дела были настолько плохи, что и ему вытащить «Фармаконию» из долгов оказалось не по плечу. Помню, к нам даже конфискаторы приезжали. Еще суды не закончились, а они уже присматривались, чего бы такого утащить, чтобы хоть часть долгов покрыть. К счастью, вернулся Илья.
– Вернулся? – переспросила я удивленно. – А что, разве он отсутствовал?
– Илья учился в Швейцарии. У него два диплома – по химии и по менеджменту. И он не зря их получил, можете мне поверить! Никто не ожидал, что, едва заняв место отца, он так быстро начнет набирать обороты.
– Значит, ситуация была не столь безнадежной, как представлялось?
– Видимо, нет. Он где-то достал деньги под залог фирмы и недвижимости, которая еще оставалась, но это было только начало. Требовались конкурентоспособные медикаменты, и не просто конкурентоспособные, но и эксклюзивные, которые не производит больше никто.
– Такие в наши дни получить трудно, не так ли?
– Сейчас повсюду производятся аналоги одних и тех же лекарств, и цены падают с появлением весьма приличных дженериков [2] .
2
Дженерики – аналоги оригинальных лекарств, как правило, более дешевые.
– Значит, ставка была на дженерики?
– В числе всего прочего. До гибели Митрохина-старшего «Фармакония» производила около шестидесяти наименований продукции, а с приходом Ильи ее количество перевалило за сотню.
– Неплохо!
– Точно. Он набрал новых сотрудников, и я, как самый старший и опытный, возглавил лабораторию. Качество дженериков напрямую зависит от качества сырья. Ранее руководство «Фармаконии» шло по пути удешевления медикаментов, и сырье закупалось в Китае и Латинской Америке. Естественно, фармакологическое действие препаратов при этом было слабее, хотя наша продукция полностью соответствовала стандартам. Илья изменил тактику и заключил договор на поставки сырья из Израиля, Германии и Франции.
– Откуда же он взял деньги? – удивилась я. – Ведь после смерти старшего Митрохина фирма находилась на грани банкротства!
– Понятия не имею! Я, видите ли, фармацевт, и финансовая сторона дела меня не касалась: была бы зарплата и возможность для работы, а все это Митрохин-младший мне предоставлял.
– А когда «Фармакония» приступила к выпуску «Голудрола»? – спросила я, чувствуя, что пора переходить к главному. – Как возникла эта идея, кто стоял у истоков?
– Хотел бы я знать! – хмыкнул Максим, потирая чисто выбритый подбородок.
– То есть как это – хотели бы? –
– Не совсем. Понимаете, иногда случается, что фирма или компания отказывается от работы над каким-то препаратом – по финансовым или иным причинам, и тогда другая фирма может приобрести «сырую» формулу и доработать ее. Но «Голудрол» был уже практически готовым лекарством!
– И это показалось вам удивительным?
– Точно. Результаты исследований показывали, что на данный момент не существует ни одного аналогичного препарата, хоть в малой степени сравнимого с «Голудролом». Речь шла не о каком-то дженерике, а, в случае успеха, об оригинальном препарате, аналогов которому не существует в мире. Это был просто подарок судьбы. Вернее, я так считал, пока не стали появляться первые «ласточки». Выяснилось, что у «Голудрола» существуют серьезные побочные эффекты, наличие которых исключало его немедленное внедрение.
– Вы говорите о почечной недостаточности? – уточнила я.
– Это был самый серьезный минус, хотя имелись и другие. Нашей задачей было убрать побочные эффекты и доработать препарат, довести его до ума.
Вот это да! Значит, в «Фармаконии» знали о существовании риска развития заболевания, не имеющего отношения к онкологии, но даже не намекнули на это, выбросив «Голудрол» на рынок, да еще и навязав его государственным клиникам!
– Получилось? – спросила я.
– Что касается мелких побочных эффектов – да. Пришлось, конечно, потрудиться, но у нас была хорошая команда профессионалов, состоящая не только из фармацевтов и биохимиков, но и онкологов и физиологов. Однако самый главный побочный эффект – чрезвычайно скорое развитие хронической почечной недостаточности – побороть так и не удалось. А без этого, как все мы понимали, «Голудрол» можно спокойно выкинуть в мусорное ведро. Видимо, те, кто продал его «Фармаконии», это понимали, но руководство почему-то решило, что у нас получится то, что не получилось у других! Самое обидное то, что «Голудрол» действительно работает против лейкоза, причем работает так уверенно и целенаправленно, что народ по-настоящему вылечивается – от онкологии. Зато потом у пациентов возникает куча проблем с почками, и они плавно перекочевывают из стана онкологов в стан трансплантологов. Сами понимаете, это ничуть не лучше!
– Да уж, – согласилась я. – Когда вы поняли, что «Голудрол» не исправить, вы что-нибудь сделали?
– Разумеется! Я пошел прямиком к Митрохину. Только Ильи в то время не оказалось на месте, и я поговорил с его замом, Рожковым.
– И какова была его реакция на ваше сообщение?
– Он настаивал на том, чтобы продолжить работу над препаратом, но я все пытался ему объяснить, что из дерьма конфетку не сляпаешь. Он не хотел верить и посоветовал мне засунуть свое авторитетное мнение… Простите, не стану озвучивать, куда именно.
– А вы?
– Я надеялся поговорить с Ильей, думая, что он-то уж меня выслушает как специалист специалиста. Понимаете, Илья ведь был химиком, и ему эти проблемы были гораздо ближе и понятнее, чем Рожкову, которого интересует только экономическая сторона вопроса.
– Вам удалось встретиться с Митрохиным?
– Представьте себе, когда на следующий день после беседы с Рожковым я пришел на работу, мой пропуск оказался недействительным.
– Как это?
– Да вот так. Охранник забрал его у меня, сказав, что мои вещи собраны и находятся у него в кабинете. Еще он сказал, что руководство «Фармаконии» благодарит меня за работу и что на мой счет в банке уже перечислена зарплата за последний месяц и некая сумма в качестве выходного пособия.